Хорошо зная Моцарту цену, император заключил с великой княгиней пари. Он поставил на Моцарта, русская же гостья держала сторону Клементи.
Право играть первым было предоставлено заезжей знаменитости. Клементи исполнил свою сонату, украсив ее искусными импровизациями, и завершил выступление блестящей токкатой. Затем за фортепиано сел Моцарт. После нескольких минут свободного фантазирования он сыграл свои вариации.
Состязание двух музыкантов на этом не закончилось. Русская гостья предложила соперникам сыграть с листа сонату, посвященную ей итальянским композитором Паизиелло (тот долгое время служил при русском дворе). Играть надо было по рукописи, написанной крайне неразборчиво. Моцарт с величайшей легкостью, как будто музыка была ему давно знакома, сыграл первую часть сонаты, его соперник недурно прочитал с листа вторую часть и финал.
Затем император выбрал в сочинении Паизиелло одну из тем и предложил обоим музыкантам совместно разработать ее, играя на двух роялях и попеременно аккомпанируя друг другу. Второе фортепиано было изрядно расстроено, несколько клавиш западали. Хозяин дворца предоставил лучшее гостю. Однако и на скверном инструменте превосходство Моцарта было очевидным. Император выиграл свое пари...
На службу к себе он Моцарта, впрочем, не взял. Его вкусы лежали в области музыки гораздо более традиционной, Моцарту он предпочел итальянца Антонио Сальери.
«НОТ РОВНО СТОЛЬКО, СКОЛЬКО НУЖНО, ВАШЕ ВЕЛИЧЕСТВО!»
Жизнь Вольфганга Амадея проходила в непрерывном труде и непрестанных хлопотах. Он бегал по урокам, давал академии (так тогда называли большие — обычно авторские — концерты), участвовал в академиях других музыкантов, занимался изданием своих сочинений, а главное — писал музыку. Впрочем, пусть Моцарт расскажет нам о распорядке своего дня сам.
«В 6 часов утра я всегда уже причесан, в 7 — совсем одет. Затем я пишу до 9 часов. С 9 часов до часу у меня уроки, затем я ем, ежели только я не в гостях, потому что там обедают и в 2, и в 3 часа... До 5 часов вечера или до 6 я совсем не могу работать, а часто этому препятствует какая-нибудь академия; ежели нет, то я пишу до 9 часов... Из-за случающихся академий и неуверенности, не позовут ли меня куда-нибудь, я не могу полагаться на то, что смогу сочинять по вечерам; таким образом, я стараюсь (особенно если я раньше прихожу домой) написать еще что-нибудь до того, как ложусь спать; тогда я часто пишу до часу ночи — а потом опять в 6 часов вставать!».
Помимо разных инструментальных произведений он сочинял в это время новую оперу и был в высшей степени увлечен этой работой.
Вольфганг Амадей Моцарт. Портрет работы Н.К. Бодаревского. (1900-1901)
Новое сочинение принадлежало к жанру комической оперы в ее немецко-австрийской разновидности, называемой зингшпилем (в буквальном переводе «игра с пением»). В основе сюжета моцартовского «Похищения из сераля», которое можно назвать чувствительной комедией, лежит обычная для зингшпиля «история сердец» — рассказ о разлуке и воссоединении, после многих злоключений, двух влюбленных. Похищенная силой Констанца оказывается в серале (дворце) турецкого паши, но влюбленному в нее Бельмонту удается ее освободить, и все кончается к общему удовольствию. Между музыкальными номерами — ариями, романсами, ансамблями — вставлены разговорные диалоги, как то бывает в знакомой вам оперетте.
Созданный Моцартом зингшпиль превзошел все написанное до сих пор в этом роде театральной музыки. Композитор обнаружил здесь свои блестящие способности драматурга, то есть мастера, который умеет не только передать течение драматических событий, но и ярко обрисовать характеры действующих лиц.
Вот Бельмонт, благородный рыцарь, беззаветно преданный своей возлюбленной. Вот турок Осмин — самодовольный, мрачный, жестокий грубиян. Лукавая и смешливая служаночка Блондхен. Добряк, но отчаянный трусишка Педрилло... Все эти персонажи были не условными масками, а живыми людьми. Живыми, «настоящими» их делала музыка Моцарта — яркая, свежая, запоминающаяся, полная неожиданных мелодических и гармонических оборотов. А если прибавить к этому занимательный сюжет, разворачивающийся на фоне экзотической обстановки турецкого сераля, и комедийный контраст лирики и буффонады (шутовства), будет понятен огромный успех оперы у венской публики.
Корреспондент гамбургского музыкального журнала сообщал из Вены: «„Похищение из сераля“ полно красот. Эта опера превзошла все ожидания публики. Вкус композитора и увлекательные новые идеи вызвали всеобщее бурное восхищение». С еще большим энтузиазмом была встречена постановка этой оперы в Праге. Свидетель пражской премьеры писал об этом в таких выражениях: «Казалось, будто всё, что здесь до сих пор слышали и знали, вообще не было музыкой! Все были увлечены — все поражались новым гармониям, оригинальным, неслыханным до сих пор фразам духовых инструментов». Опера продолжала свое победное шествие по сценам музыкальных театров крупных немецких городов.