Выбрать главу

Алексей, плохо соображая, что же надо говорить и как поступать дальше, попросил:

— Вы разрешите взглянуть, есть ли у мальчика родинка?

Горло его сжималось, он с трудом сдерживал себя.

Марина притянула Андрийку к себе, откинула спадавшую на его лобик шелковистую прядку, и Алексей увидел родинку. Но и на этот раз он справился со своим волнением: ведь родинка еще не все!

Алексей встал с бревна, отошел в сторону. Плечи его согнулись… Он видел перед собой глаза Андрийки: они были самым сильным доказательством. И не ему нужны были теперь другие доказательства! Ему хотелось только оправдаться перед Парасей в том, что он хотел взять у нее ребенка, которого она выходила, выкормила, которому отдала три года своей жизни.

Марина и дед Олексо все еще с недоверием смотрели на Алексея. Парася перестала вытирать слезы и только прижимала к себе и целовала Андрийку. Мальчик был встревожен странным поведением взрослых и готов был расплакаться.

— Як же ты его не виддашь, — тихо сказала Парасе Марина. — Ежели вин его, нехай бере…

— Ой, важко, тетка Марина… Ой, як важко. Я ж его полюбила, — повторяла Парася и, еще раз поцеловав Андрийку, опустила его на землю: — Як бы ж воно само сказало: кто его батько та маты…

И опять слезы ручьями полились из ее глаз. Но вот она вытерла их, задумалась.

— Тетка Марина, — немного погодя более спокойно заговорила она. — Мабуть, така наша доля. Там, в оклунке, у меня сховано одеяльце, в яком я найшла Андрийку, и две пеленки. Покажите их тому человику. На одеяльце есть якась метка. Може, вин сгадае…

Марина живо развязала мешок, вынула оттуда байковое выцветшее одеяльце, чистые полуистлевшие от долгого употребления пеленки.

— Товарищ начальник, пидойдить сюды! — кликнула Марина стоявшего невдалеке Алексея. Тот подошел. Глаза его смотрели сурово и смущенно.

— Извините меня, Парася. Я причинил вам много волнений, — сказал он. — Я понимаю, вы сильно привязались к ребенку. Пусть он пока остается у вас. Вы хорошая мать… Я отдам вам все, что у меня есть. Вы еще подумаете… Ведь я в самом деле ищу своего сына и хочу его найти… И я убежден, что это он и есть… Но мы разберемся после… Теперь-то будет для этого время. Я еще заеду к вам…

— А ну-ка, добрый человик, подывытесь сюды. Це не ваше? — спросила вдруг Марина, подавая Алексею одеяльце.

Алексей схватил его, развернул… На одном уголке его стояли вышитые Кето красной, давно выцветшей нитью инициалы: «А. В.».

— Вот видите, Парася… Эту вещь я хорошо помню, — сказал Алексей, подняв голову. — И эти буквы. Теперь уж ничего не поделаешь. Придется решать, как быть.

— Та як быть. Раз вы батько, то и берите своего сыночка, — решительно заявили Марина. Ведь это же такое счастье! Андрийко, а ну, пиды сюды! Ото-ж, проказливый хлопец.

Она взяла ребенка на руки, поднесла к Алексею.

— Андрийко! Ось гляди. Це твий батько найшовся!.. Чуешь?

Не боясь теперь испугать ребенка, Алексей потянулся к нему, но Андрейка стал хныкать, упираться.

Алексей, давно не державший на руках детей, все-таки взял его, неловко прижал к себе и поцеловал в щеку. И вдруг отвернулся и по-мужски скупым жестом вытер глаза…

Марину, Парасю с Андрийкой и деда Алексей отвез в их село. Но какое это было село! Только теперь Алексей внимательно разглядел его и содрогнулся: от трехсот дворов не осталось и сотни…

Женщин с ребенком надо было куда-то пристроить. При помощи того же деда, охотно сопровождавшего его всюду, Алексей разыскал недавно вернувшегося в село председателя сельсовета, переговорил с ним.

Марину с Парасей, как и других оставшихся совсем без крова жителей, было решено разместить по уцелевшим хатам.

Многие не захотели уходить от своих пепелищ и уже устраивались на житье по погребам и на скорую руку собранным из оставшихся досок и плетней шалашикам…

— Вон сколько надо строить, — поведя рукой, озабоченно, но без уныния в голосе сказал Алексею председатель сельского совета. — Больше чем полсела из золы надо поднять. Но ничего… Построим… Лесу у нас хватит. А для Параси, конечно, поторопимся особо. В этом не сомневайтесь. И за парнишкой всем колхозом приглядим. Вы месяца через два к нам приезжайте, товарищ полковник, — поглаживая партизанскую — во всю грудь — и черную, как уголь, бороду, пригласил председатель. — Села нашего тогда не узнаете… Люди теперь до работы будут особенно охочие: как возьмутся, только стружки полетят.

Алексей торопился. Отдав Парасе и Марине все деньги, какие были при нем, он тут же при всех благодарно поцеловал обеих женщин, сказал: