— Будь готов ударить! — крикнул Волхов.
Он знал, что в магазине оставалось два патрона. Но, если он прав, этого как раз должно хватить.
Жнец в трёх метрах. Выстрел — и он исчез в тени, вильнувшей от языков огня.
Два метра. Из-под капюшона показалось искажённое злостью лицо, но тут же исчезло после второго выстрела.
— Готовься!
Жнец был в шаге от него. Третье появление, после которого он несколько секунд не мог исчезать.
Топор уже начал падать вниз, целясь в голову Волхова, но тот рванул вперёд, обхватил убийцу и техничным движением поднял его на себя, оторвав от пола.
— Давай!
Илларион воткнул клинок по самую рукоять, удивившись тому, как легко он вошёл между рёбер. Капитан перекрутил Жнеца через бедро, с силой бросил вниз. Рукоять торцом ударилась о пол, проломила кости, и острие прошло насквозь, выглянув из груди.
Ещё какое-то время Жнец сжимал в руке топорище, но скоро пальцы разжались, оружие рухнуло вниз, лязгнув обухом по полу.
Вдруг церковь сотряс невыносимый крик. Старуха стояла в центре помещения, и она была полна гнева. Волосы её разворошились, дыбом встали во все стороны, а зубастая пасть раскрылась неестественно широко, издавая едва не видимые волны разрушающего звука, от которого перепонки вот-вот должны были лопнуть.
Волхов сжался, изо всех сил закрывая уши. Боль пронзала мозг.
Вдруг крик оборвался внезапной тишиной.
Старуха исчезла. Это Волхов понял сразу — воздух вокруг стал свежее, лёгкие сами по себе дышали свободнее. Но силы уже покинули его. Он попытался встать, оказавшись на четвереньках лицом к лицу с ещё живым убийцей.
Его глаза изменились. Будто только сейчас они впервые смотрели без застилавшей их пелены. Морщины разгладились, прогнав с лица то злостное выражение, что не покидало Жнеца всё это время.
— Оля… — прохрипел Георгий, выплёвывая кровь, — прости… меня…
С этими словами он испустил дух.
Илларион помог Волхову сесть, прислонил его к стене у лампады, а сам прочитал над погибшим молитву, закрыл веки и перекрестил.
— Даня, — Волхов протянул руку в сторону погибшего друга, труп которого лежал посреди залы.
— Тихо, Игорёк, тихо, — Илларион положил ладонь на плечо капитана. — Тебе нужно отдохнуть.
И Волхов провалился в сон.
Глава четвёртая. Новые проблемы
Ударили первые крепкие морозы, но улицы ещё не успели покрыться достаточным слоем снега, поэтому дни стали серыми, холодными, дороги скользкими из-за наледи, и затвердевшей грязи.
Город бился в конвульсиях. Новость о том, что Жнеца устранили при задержании, всколыхнула общественность, ещё не решившую до конца, считать ли его преступником или героем. Ксения Дроздова разродилась новой статьёй, где описала события с такой уверенностью, будто она сама присутствовала тем вечером в стенах старой церкви, лично наблюдала битву между отважными офицерами полиции, храбрым священником и ужасным убийцей, вооружённым тяжёлым лесничим топором.
Обычно такие писульки походят на сказки, чрезмерно приукрашая детали. Но в этот раз версия журналистки оказалась скромнее реальности. Но что сходилось с обеих вариантах произошедшего, так это печальная гибель майора Данилы Викторовича Королёва.
На похороны собралось много людей. Почти всё отделение пришло попрощаться с ним в последний раз. Гражданские — друзья, знакомые, журналисты, простые горожане, решившие почтить офицера — заполнили все подъезды к кладбищу, из-за чего Волхову пришлось брести по крутому подъёму добрые триста метров под угрозой упасть на каждом шагу.
Но помимо прочих присутствовали крупные шишки города — знакомые отца Данилы, Виктора Королёва — заместителя губернатора области. Некоторых из этих людей Волхов знал лично, про других только слышал, кто-то был совершенно незнаком, а остальные попадались ему в досье по тому или иному преступлению.
Семья Данилы собралась под старым дубом, рядом с надгробием. Мать плакала на плече у мужа, сестра, мрачная как сегодняшний день, стояла почти неподвижно, уставившись в никуда.
Волхов не хотел попадаться им на глаза, но не мог уйти, не простившись с другом, поэтому стоял в толпе, ожидая возможности подойти к могиле.
— Боишься?
Внезапный вопрос Ксении, оборвавший раздумья, заставил вздрогнуть. Волхов не видел, как она подошла, как не видел ничего другого, кроме людей, с которыми раньше разговаривал чуть ли не каждый день, а теперь опасался попасться на глаза.
— Да, — признался он.
— Королёв-старш… прости. Королёв винит тебя в случившемся.