— Неизвестно, — честно признался Антоша. — Связался с москвичами, а с ними всегда непросто, придется много платить, свои связи использовать. Посмотрим, как пойдет…
— Есть пожелания, жалобы? — спросил хозяин. — Может нужно решить какие-то проблемы?
— Одиночная камера, телевизор, хорошая еда, — сказал Быков. — Это возможно?
— Почему бы нет? — пожал плечами начальник СИЗО. — Все возможно, когда есть, чем платить. У нас часто присаживаются птицы высокого полета, посидят и дальше летят, так что гнездо у нас оборудовано. Еда из кафе неподалеку, они и под заказ готовят, но естественно без спиртного и наркотиков.
— Сколько стоит такая услуга? — заинтересовался Антон. — Я заинтересован в таком обслуживании.
— Ну… — хозяин замялся. — Вы же понимаете, как все непросто. И сотрудникам надо будет платить, которые будут носить еду, и рядовым контролерам, чтобы лишнего не болтали.
— Понимаю, — покивал Быков. — Сколько?
— Десять тысяч в месяц, — ответил начальник. — Естественно зелени. Пока вы платите, апартаменты за вами. Появляются проверяющие, вас переводят обратно, та же самая история с прокурорским надзором, а в остальное время все, что нужно, к вашим услугам. Если потребуются свидания с нужными людьми, телефон, интернет, компьютер — можете получить за отдельную плату, в счет за апартаменты данные услуги не входят.
— Понятно, — помрачнел Антоша. — Дорого тут у вас.
— Ну, а как вы хотите? — развел руками хозяин. — ВИП — зона, охрана, колючка, сигнализация, высокооплачиваемые сотрудники в погонах, такое дешево не купишь. Так вы согласны?
— Конечно, — буркнул Быков, представив на мгновение, как его помещают в общую камеру, где численность заключенных под стражу втрое, а то и впятеро больше нормативов. Камера, в которой спят и ходят на толчок по очереди. Где нельзя остаться одному и просто подумать, где насилие это норма, а защиту приходится покупать. Нет уж, каких бы денег это не стоило, следует брать, пока дают. — Беру.
— Вот счет, на который нужно перевести деньги, — начальник СИЗО подал ему листок бумажки. — Переведете за него предоплату за полгода, по-другому мы не работаем.
— А если меня освободят раньше? — спросил Антоша. — Тогда как?
— Тогда деньги пойдут в благотворительный фонд, — ответил с лукавой улыбкой хозяин. — Поверьте, они отправятся на благое дело, у нас много нуждающихся сотрудников. Конечно, если жалко денег, то оставайтесь у нас на все полгода, покормим…
— Нет уж, — фыркнул Быков. — В данном случае лучше потерять деньги.
— Ну, как хотите, — равнодушно ответил начальник СИЗО, утыкаясь в бумаги. — Можете идти, гражданин Быков.
Антоша шел, мысленно считая, сколько имеет хозяин.
Редко кто задерживается больше трех месяцев в СИЗО, значит, деньги идут в карман подполковника, да наверняка, это не единственный источник дохода. Имеет и с питания заключенных, и с одежды, да с постельного белья. И взятки, куда от них денешься? Миллионером, конечно, не станет, но на обеспеченную старость заработает, да и детям хватит. Так что хорошая работа, денежная.
Его отвели в одиночную камеру, где действительно имелся телевизор и компьютер. Кровать была новой, широкой, а простыни и одеяла белыми. В углу находился кухонный уголок, там стояла микроволновка, и электрический чайник. Камера напоминала гостиничный номер трехзвездочного отеля, правда, стоила, как европейский пятизвездочный. Но это понятно, все-таки тюрьма, а не воля. Просто, чистенько, по-своему уютно. Телефон ему дали сразу, как только попросил. Первым, кого набрал Быков, был Берсев. Тот ответил сразу.
— Антон Петрович?
— Слушай, Влад, — прорычал Быков. — Закопай этого гада, странника. Делай, что хочешь, но чтобы тот больше не жил. Он меня сюда засунул в эту клоаку для дебилов. Ненавижу гада. Размажь его. Уничтожь!!!
— Это будет стоить больших денег, — ответил Берсев. — За маленькие грошики его убрать, как вы помните, не получилось, придется нанимать настоящих профессионалов, а они стоят недешево.
— Сколько? — прорычал Антоша. — Очумел там?
— Сто кусков.
— Столько за то, чтобы кокнуть президента, не берут! — вспыхнул Быков. — Разорить меня хочешь?
— Меня тут поправляют, не сто, а триста кусков, — ответил Влад. — Сто было раньше.
— Что?!! — Антон Петрович долго и со вкусом матерился, потом тяжко вздохнул. — Диктуй номер счета, скотина! Но если у тебя и в этот раз ничего не получится, то я сам на тебя заказ сделаю.
— Пожалуйста, — Берсев назвал цифры, Быков их записал прямо на руке. — Как вам будет угодно. Заказчик всегда прав.
— Через час получишь перевод! — Антоша бросил трубку, услышав в последней фразе издевку. Должно быть его начальник безопасности не верил в то, что он когда-нибудь выйдет. Но он ошибался. Еще не было суда, ни разу не вызывали к следователю. А вот когда начнутся допросы, тогда и станет все ясно. Деньги решают многие проблемы, большие деньги решают любые проблемы. Так что скоро он выйдет, и тогда этого шамана грохнет. За издевку, за то, что не предупредил о появлении в городе терминатора, за то что упустил девчонку и старушку. За все! Еще и издевается. Посмотрим!
Антон подошел к железной двери и начал стучать. Минуты через две подошел недовольный прапорщик и мрачно спросил:
— Чего надо?
— Ноут тащи и чтобы с интернетом был.
— Пятнадцать минут — две штуки деревянных и в виде наличных.
— Блин! — Быков выругался. — Запиши долг на меня. Пока, сам понимаешь, денег нет, все изъяли, но после первой свиданки отдам.
— В долг будет стоить в два раза дороже, — ответил контролер, поигрывая дубинкой. — В случае неуплаты, сумма удваивается каждые две недели.
— Да вы совсем очумели тут! — Антон даже задохнулся от такой наглости, потом долго и витиевато ругался. — Хорошо вы здесь устроились, трясти вас надо.
— Заключенный должен разговаривать с котроллером вежливо! — Железное окошечко захлопнулось. — Иначе напишу рапорт, и вы получите наказание. А его вы получите даже, несмотря на то, что находитесь на привилегированных условиях. Поверьте, заключенный, ваше сегодняшнее положение ничего не меняет, без денег вы быстро окажетесь в общей камере.
— Ох, и сволочь! — Быков снова застучал в дверь, но когда окошко открылось, заговорил совсем другим тоном. — Извини, гражданин начальник, бес попутал. Принеси ноут, прошу тебя.
— Не тебя ты просишь, а вас, — усмехнулся прапорщик. — Заключенный должен разговаривать с начальствующим персоналом на «вы». И не извини, а извините.
— Да хрен на вас! — Антон вспыхнул. — Вы так вы. Неси!
— Три тысячи деревянных за полчаса, — ответил контролер. — В долг шесть. И — не неси, а несите.
— Так было же только что две… — выдохнул возмущенно Быков. — Ты что совсем обурел?
— Не ты, а вы, — криво усмехнулся прапорщик. — К цене добавился штраф на мат, так что ноут уже стоит четыре тысячи, в долг восемь пока деревянных.
— Ладно, неси, — устало проговорил Антоша, уже понимая, что здесь он ничего никому не докажет. Все его знакомые сейчас от него отвернутся, потому что против терминатора никто не пойдет, значит, выкручиваться придется самому. Впрочем, это не в первый раз. И тут Антон Петрович впервые пожалел о том, что дал команду убить Груздева, тот бы его спас, тот бы вытащил по старой дружбе, но кто ж знал, что так все обернется. У него были хорошие знакомые в Москве, но не факт, что они пойдут протии терминатора. Он, конечно, отправит им сейчас письма, потом сделает перевод денег на счет, который дал начальник СИЗО, и отправит деньги Берсеву, а вот что делать дальше, он пока не знает. Может ему терминатора заказать? Пообещать миллион зелени? — Договорились.
Утром Буров сбегал к ручью, окунулся в холодную воду, выскочил из заводи, с обычным ощущением, что его кто-то в чем-то снова обманул. Но обидчика рядом не нашлось, только во взбаламученной воде колыхался его неясный силуэт. Пока бежал до дома, согрелся, настроение поднялось и снова захотелось жить. Он поел овощей, выпил настой, и тут снова остро кольнуло сердце. Снова знак. Приближалась опасность, нужно что-то решать: либо бежать, спасаться, либо сражаться.