Опасные. Именно так хотелось Меченому описать первое впечатление. Крепкие, поджарые, без лишней груды мыщц на костяке, без дурного мяса, что больше в тягость, чем в пользу. Сжатые готовой к броску змеей. Ядовитой змеей, надо уточнить. Но не той, что кидается при первом намеке на угрозу, а той, что всем видом своим говорит – бойся меня, самозваный князь, бойся!
Все воины были разные. Кто темный, подобно хазарину, кто волосами как спелая пшеница… У кого глаза косят прищуром степных лучников, а у кого распахнуты, словно в вечном удивлении.
И все были одинаковыми, несмотря на разность. Чем – внятно Меченый сказать не мог. Слов недоставало. Но вот проступало сквозь всю разность что-то общее. Словно у мечей, вышедших из-под молота одного и того же коваля. Неуловимое сходство. Выражение ли глаз, манера стоять, двигаться…
А еще оружие. Хорошее оружие. И никак себя не убедить, что караванщики держат его лишь перед девками красоваться.
Ну то ладно. Мешко – князь, а не волхв и не дознатчик. А еще точнее, правитель захолустной вески, промышляющий между делом на большой дороге. Ему больше пристало не катать в голове темную гальку боязливых мыслей, а прикидывать, как коней таких добрых в свой табун угнать. Да за сколько золота такой меч купец возьмет. Тот, что приезжает посланцем другого купца, который в граде Киеве сидит. Тот, киевский, обещает много, но и делает немало…
А повезет, так даже треть богатства этого ухватить и до княжеского кремля рукой подать. Настоящего кремля. Из камня ложенного, а не лозой обнесенного… «Великий князь народа меря Мешко Меченый!» Эх, хорошо звучит! А ежели так пойдет, то и родимое пятно на рано облысевшей голове в цвет станет. Имя его прославится так, что все позабудут, что «Меченый» в обидку дано. Бояться будут! А там и на Киев пойти можно… Но сперва надо взять тот скарб бесценный, что рядом сейчас. Так близко, только руку протяни…
Рано руку тянуть. У скарба хозяева есть. И воины они добрые. Руку, по-глупому протянутую, по самую шею обрубят. Харалугом. Мешко не медведь, чтобы на рогатину брюхом лезть. Он видеть умеет и слышать. Вот и не будет наскоком брать, на стены возов карабкаться. Он полежит, подождет. И возьмет свое, когда луки дружины сделают должное.
Гостей-то с полсотни будет. Да и если считать со смердами и возницами. Или меньше? Вроде разведчики говорили о полусотне!
Мешко поерзал, пытаясь уползти с сучка, неведомым образом вдруг оказавшегося под брюхом, снова присмотрелся к кругу возов. Вроде как меньше люда вокруг них стало. Куда остальные делись? Все на виду, не могли утечь незаметно. Забеспокоившийся Меченый начал пересчитывать людей, но проклятые пришельцы мурашами сновали туда-сюда, сбивая мерянина со счета. В третий раз, сбившись в начале седьмого десятка, князь плюнул: ошибся, конечно, и не раз. Но коли семь десятков по счету вышло, то все пять на месте. Просто тех, кто в возах, не видно. Ну и боги с ними. Как поедут, все на виду будут. Все под стрелы подставятся.
«Князь» расслабился, выгоняя лишнюю тревогу из тела и раздумий. Тихо прошептал, не поворачиваясь:
– Йохал! Скажи всем, ждать будем!
Охотник, что по праву был десницей, бесшумно исчез, лишь ворухнув напоследок листвой. Мешко устроился поудобнее и продолжил наблюдение за поляной.
Прошло немало времени, а пришлецы не проявляли желания продолжить путь, так и продолжая свое коловращение… Юмол с ними, если не двинутся с места, то ночью…
Додумать Меченый не успел. Тихо зашелестели ветви за спиной.
– Йохал, ты? – успел выдохнуть князь.
Крепкие руки прижали к земле, ткнув лицом в траву. Веревочная петля захлестнула горло. Тут же натуго замотали руки. Мешко попытался крикнуть, но в открывшийся рот забили тряпку. Добро чистую, а не ношеную портянку…
– Взял старшего! – тихо буркнул нападавший.
Несколько вздохов было тихо. А потом…
Мешко пнули в бок, вздернули на ноги и, не хоронясь, потащили на поляну, к возам. Кроме князя, «купцы» вели еще с десяток его людей. Связанных, подобно Меченому. А остальные где?
Пленных подтащили к здоровенному мужику лет сорока, небрежно уронили тому под ноги.
– Вот, воевода, – доложил один из тащивших. Не по-вятичски. По-русски. Почти так купец киевский говорил… – Остальных кончили. Многовато их, задолбались в корень.
Убили? Всех? Неприятный холодок пробежал по хребтине, отдавшись испариной на лбу… Он же сотню привел с двумя десятками! Да, пусть воины не самые лучшие, но охотники же все! К ним не подобраться, как к глухарю токующему! Но подобрались. Как?!