Огромный мужчина с кожей цвета тёмно-красного дерева расправил крылья глубокого красновато-коричневого цвета с белыми прожилками и скрестил руки на огромной груди.
— Ты женщина, Нимра, — прогремел он. — И неестественно, что ты одинока.
Другие женщины-ангелы уже сделали бы что-нибудь плохое Августусу. В их обществе власть принадлежала не только мужчинам. Самая могущественная из архангелов — Ли Дзюань, и она очень похожа на женщину. Вполне возможно она и впрямь женщина. Никто не знал, кем она стала после своей «эволюции». Нимре тяжело сознавать, что Августус — друг её детства и старше её меньше чем на два десятка лет.
Ерунда, учитывая продолжительность жизней у ангелов.
— Дружба, — сказала она Августусу, — никуда тебя не приведёт.
Идиот-мужчина широко улыбнулся, отчего Нимра всегда чувствовала себя так, словно выглянуло солнце.
— Я буду обращаться с тобой как с королевой.
Опустив руки и сложив крылья, он пересёк комнату.
— Ты же понимаешь, что я не Эйтриэль.
Её сердце забилось сквозь тугой узел боли в груди. Прошло столько лет, а боль никуда не делась. Она больше не скучала по Эйтриэлю, но скучала по тому, что он украл у неё, ненавидя шрамы, которые оставил.
— Как бы то ни было, — сказала она, проворно отступая, когда Августус хотел заключить её в объятия, — я приняла решение. Не хочу снова связывать свою жизнь с жизнью мужчины.
— Тогда кто же я? — раздался грубый мужской голос от двери. — Бессмысленное развлечение?
Глава 4
Вздрогнув, Нимра посмотрела в ледяные глаза вампира, которого тут не должно быть.
— Кто, — прорычал Августус, — он такой?
— Мужчина, которого выбрала Нимра, — сказал Ноэль с преднамеренным неуважением.
Августус стиснул кулаки
— Я сверну твою тощую шею, кровопийца.
— Уж лучше голову оторви, иначе, я исцелюсь, — протянул Ноэль, вставая в боевую позу.
— Довольно. — Нимра понятия не имела, что творил Ноэль, но они разберутся в этом после того, как она разберётся с Августусом. — Ноэль мой гость, — сказала она ангелу, — как и ты. Если ты не можешь цивилизованно себя вести, дверь вон там.
Августус зарычал на неё, предавая годы, проведённые в рядах воинов Титуса, завоёвывая и забирая.
— Я ждал тебя, а ты кинула меня ради миленького вампирчика?
Нимра понимала, что должна разозлиться, но чувствовала лишь раздражение.
— Ты серьёзно считаешь, что я не в курсе о гареме в твоём замке?
У него хватило такта немного склонить голову
— Они не ты.
— Прошлое осталось в прошлом, — прошептала она, положив руку ему на грудь и приподнявшись на цыпочки, чтобы поцеловать в щеку. — Эйтриэль был другом нам обоим, и предал нас обоих. Ты не должен себя наказывать.
Он крепко её обнял.
— Нимра, ты не наказание.
— Но и не твоя путеводная звезда. — Она провела рукой по его правому крылу — дружеская ласка, но не интимная. — Иди домой, Августус. Твои женщины будут тосковать по тебе.
Ворча, он уставился на Ноэля.
— Разобьёшь ей сердце, и я разобью тебя. — С этими словами он ушёл.
Ноэль смотрел вслед ангелу, пока тот не скрылся из виду.
— Кто такой Эйтриэль?
Взгляд Нимры был наполнен гневом.
— Это тебя не касается. — Дверь библиотеки с грохотом захлопнулась, демонстрируя холодный нрав. — Ты здесь с одной целью.
«Тонко подмечено», — подумал Ноэль, наблюдая, как она подошла к раздвижным дверям в сад, и распахнула их. Любой слушатель пришёл бы к очевидному выводу.
— Как я уже сказала, Ноэль, — продолжала Нимра, — постарайся не заходить далеко. Меня не нужно защищать.
Он молча вышел в сад с Нимрой, и они подошли к ручью с прохладной и чистой водой.
— Нет, — согласился он, понимая, что перешёл черту. И всё же он не должен извиняться… ведь не жалел, что вмешался. — У тебя занятный двор, — сказал он вместо этого, когда убедился, что они одни. В воздухе стоял тяжёлый запах жимолости, хотя он не видел и признаков виноградной лозы.
— Разве? — Нимра села на ту же кованую железную скамью, на которой он сидел раньше, расправив позади себя крылья — в солнечном свете мерцали нити топаза.
— Фен — твои глаза и уши, и был ими долгое время, — сказал он, — а Амарию обратила лишь потому, что, мысль, что она будет жить даже после его смерти, грело сердце.
Ответ Нимры не имел ничего общего с его выводами.
— Ноэль, пойми. Я не могу показаться слабой. Никогда.
— Понимаю. — Слабость её убьёт. — Однако нет никакой слабости в том, что рядом с тобой волк.
— До тех пор, пока этот волк не попытается перехватить поводья.