— В списке моих недостатках нет слепоты. — Горькая ирония его слов заставила внутренне рассмеяться. После нападения у него несколько дней не было глаз, пока его плоть восстанавливалась. — Как и в твоём, хотя мне кажется, ты предпочитаешь делать вид, будто есть. — Он увидел, как взгляд старика помрачнел, когда Асирани приблизилась.
— Как и ум. — Фен указал на стул напротив своего. Сев, Ноэль опёрся локтем о блестящую столешницу из вишнёвого дерева и осмотрелся. Кристиан был погружён в разговор с очередной женщиной — красавицей с длинными прямыми волосами до поясницы и самым наивным лицом, которое Ноэлю доводилось видеть.
— Кто это? — спросил он, догадавшись, какую роль Фен играет при дворе Нимры.
Выражение лица старика смягчилось до полной нежности
— Моя дочь Амария. — Улыбнувшись ей, когда она повернулась, чтобы помахать, он вздохнул. — Её обратились в двадцать семь лет. Я рад, что она будет жить ещё долго после того, как я умру.
Вампиризм действительно превращал людей в почти бессмертных, но их жизнь вряд ли была лёгкой, особенно в первые сто лет после обращения, пока вампир служил ангелу. Контракт длиною в столетие — цена, которую ангелы требуют за дар, за возможность прожить долгую жизнь.
— Сколько ещё осталось от её контракта?
— Нисколько, — ответил Фен, к удивлению Ноэля.
— Если только она не родилась до тебя, — сказал Ноэль, продолжая наблюдать за Амарией и Кристианом, — это невозможно.
— Даже я не настолько проворный. — Он флегматично рассмеялся. — Я служу Нимре с тех пор, как был мальчишкой, только перевалило за двадцать. Марья родилась через год. Прошли уже около шестидесяти пяти лет, как я служу миледи — контракт был составлен с учётом этого.
Ноэль никогда не слышал о такой уступке. То, что ангел, правивший Новым Орлеаном и его окрестностями, сделала такое, говорило многое как о ценности Фена для неё, так и о способности к верности. Не эту черту он ожидал найти в ангеле, широко известном своей жестокостью наказаний.
— Твоя дочь прекрасна, — сказал Ноэль, но его мысли были заняты другой женщиной, с крыльями, которые так тепло и тяжело задели его мгновение раньше.
Фен вздохнул.
— Да, слишком прекрасна. И слишком милая душа. Я бы не позволил ей родиться, если бы Нимра не поклялась заботиться о ней.
В этот момент Амария прервала разговор и подошла к Фену.
— Папа, — сказала она, и в отличие от акцентов другого континента, которые звучали в речи Фена, в голосе Амарии звучали мрачные и томные нотки, — ты сегодня не завтракал. Думаешь, сможешь обмануть свою дочь?
— Ах, девочка. Ты ставишь меня в неловкое положение перед новым другом.
Амария протянула руку.
— Доброе утро, Ноэль. Ты большая тема для разговоров в этом дворе.
Пожимая её руку, кожа которой была на несколько тонов светлее, чем у отца, Ноэль слабо улыбнулся.
— Уверен, говорят о хорошем.
Дочь Фена покачала головой, и ямочки на щеках придали ей ещё более невинный вид.
— Боюсь, нет. Кристиан, как сказала бы моя бабушка, «очень расстроен». Извини, я на минутку. — Подойдя к столу, она взяла тарелку и вернулась. — Папа, поешь или я скажу леди Нимре.
Фен что-то проворчал, но Ноэль видел довольство таким вниманием. Поднявшись, Ноэль махнул рукой в сторону своего места.
— Думаю, твой отец предпочёл бы твоё общество моему.
На щеках Амарии вновь заиграли ямочки.
— Спасибо, Ноэль. Если что-нибудь понадобится во дворе, дай знать. — Пройдя с ним несколько шагов, она снова улыбнулась, и на этот раз в её улыбке не было ничего простодушного. — Моему отцу нравится видеть во мне невинность, — тихо пробормотала Амария, — поэтому я ему нравлюсь. Но я уже взрослая женщина. — После этих слов она ушла.
Нахмурившись, Ноэль направился к выходу из зала для аудиенций, обогнув молодую служанку, входившую с графином свежего кофе. Впрочем… Повернувшись, он пошёл обратно, чтобы взять чашку с небольшого столика.
— Могу я попросить чашечку? — спросил он, стараясь, чтобы его голос звучал мягко.
Она немного покраснела, но налила ему кофе твёрдыми руками.
— Спасибо.
Кивнув, она пошла к столу, на который поставила графин. Никто не обращал на неё внимания, и — не считая потенциального соучастия в покушении — это заставило Ноэля задуматься, как много слуги слышали, как много помнили.
Нимра пристально смотрела на Августуса через библиотеку, где занималась своими повседневными делами.
— Ты же знаешь, я не передумаю, — сказала она, — и всё равно настаиваешь.