Теперь он уже не улыбался, очищая рану и перевязывая конечность полосками, оторванными от одежды. Кое-как справившись, бандит сел прямо и осмотрелся. Как бы добраться сейчас до берега, где он мог бы получить помощь? Эта задача была неподвластна даже знаменитому Арагонскому Волку!..
Но какая есть альтернатива? Остаться на месте, наедине со зверюгой, который смелеет час от часу? Нет! Ах, если бы удалось сделать костыль… Но деревьев поблизости не было. Дон Диего отыскал только хворостины, которые ломались под тяжестью его тела. В конце концов, сжав в руке найденный камень, он пополз вперёд.
Волк в человеческом обличие надеялся, что зверь подойдёт поближе. Попадающиеся на пути камни он клал себе в карманы. Быть может, удастся подбить проклятое животное хорошим прицельным броском?
Но будто угадав его намерения, волк преследовал свою жертву на безопасном расстоянии. Он обладал почти человеческим, - думал дон Диего – или дьявольским умом! Никогда не подставлялся и уворачивался всякий раз, когда испанец кидал камни.
Наконец все снаряды закончились. Беспощадный, обжигающий зной достиг максимума. Волк приблизился.
К этому времени одежда дона Диего истёрлась в прах, на коленях и локтях образовались участки кровоточащей плоти. Все конечности пылали агонизирующей болью, но он не смел останавливаться. Непреклонная жажда жизни, горевшая у него внутри, не позволяла даже задумываться о возможности смерти. Каким-то… любым (!) образом он должен перехитрить преследователя! Спасительный берег где-то совсем близко!..
Запавшие голубые глаза покраснели. Шлем был утерян где-то уже давно. Пришла ночь, но дон Диего и не помышлял о сне. Непоколебимо волк гнал его вперёд.
Испанец не осознавал того факта, что в горячке он потерял правильное направление, и теперь ползёт от берега. Ночи и дни сменяли друг друга в унылом однообразии не прекращающейся боли. Иногда он находил воду. Волк позволял ему напиться и гнал дальше.
Когда жертва в течение долгого времени не ела, рядом оказывался свежеубитый кролик. Иногда он терял сознание и погружался в сон, но всегда недолгий. Вдосталь есть и пить ему также не позволялось. Голод, жажда и усталость стали постоянными спутниками Волка арагонского.
Дни и ночи… дни и ночи…
Однажды волк спустился с холма, неся в пасти окровавленный кусок человечины. Дону Диего тоже досталась доля сырого греховного мяса.
Дни и ночи… дни и ночи… разум полностью покинул испанца. Кроме мучений, не существовало ничего. Не было иной цели, кроме как продолжать движение, чтобы избегнуть укусов острых зубов. А скудные пища и вода кое-как поддерживали силы…
Дни и ночи… Ночи и дни…
Капитан Рамон Альварес поспешно сделал знак отрядному санитару, чтобы тот приблизился. Отряд из десяти человек под его командованием остановился. Подъехавший санитар поднёс к плечу заряженный мушкет:
- Смотрите, волк преследует человека!
- Не торопись, - сказал Альварес. – А вот теперь – огонь!
Громыхнул выстрел. Волк подскочил высоко в воздух и рухнул навзничь. Ползущий человек продолжал двигаться, игнорируя оглушающий звук, будто того и не было.
Альварес спешился и вместе с санитаром подошёл к полуобнажённой, ужасающей фигуре. Отцепив фляжку от пояса, он полил водой разбухшие сухие губы несчастного.
Но тог забыл, как глотать. Капитан с жалобным отвращением посмотрел на это мало напоминающее человека существо, лакающее пролитую воду из пыльной лужи.
Господи! – Выдохнул он. - Ведь это…
Санитар кивнул:
- Да, мой капитан! Это дон Диего. Человек, которого мы отправляли в Мексику захватывать плацдарм.
- Он улыбается, - содрогнувшись, произнёс Альварес.
Но человек, бывший когда-то Волком арагонским, не улыбался окружающему миру. Его зубы были оскалены в рычащей гримасе. Волосы густо падали на лицо, скрывая всё, кроме глубоко посаженных сверкающих глаз и острого клюва носа. Он отвернулся и начал отползать.
Альварес пошёл за ним. Ползущий огрызнулся, почувствовав руку на своём плече. Он выл как зверь, когда его связывали и пристраивали на недовольную, бьющую копытом, лошадь.
Капитан скомандовал движение. Притихшие солдаты молча повиновались. Отряд поскакал вперёд.
Никто не заметил лежащий в траве труп мужчины, на том самом месте, куда упал подстреленный зверь. Хуан Васкес неподвижно застыл с зияющей раной в груди, куда угодила пуля. На уставшем молодом лице лежала тень удовлетворенной, ироничной улыбки.