- Прости меня.
На личике появляется гримаска недоумения:
- За что? Ты изменил мне?!
Характер у неё, словно порох. Вспыхивает мгновенно...
- Нет, что ты!..
Ооли не может понять меня, и я поясняю:
- Прости за то, что взял тебя силой...
Она подаётся немного назад, сложная игра чувств отражается на удивительно живом личике...
- Но если бы ты этого не сделал, у нас бы не было дочери...
- Нашего чуда... Нашего солнышка...
...Я прижимаю её к себе и касаюсь её сладких губ своими губами:
- Я люблю тебя. Люблю, Ооли... Больше всего на свете. Ты моя единственная...
И это не ложь, не красивые слова. Эта саури была рождена именно для меня. Для того, чтобы стать моей женой. Такого её предназначение. Я это знаю. И она тоже это знает. Как то, что я, человек, терра хомо, лютый враг всего её вида, был создан для того, чтобы стать мужем. Опорой, надеждой, защитой наших детей...
- Мама сказала, что скоро прилетят твои соплеменники...
- Через год. Раньше вряд ли успеют...
- Лучше бы успели.
- Почему?
Она мрачнеет:
- Потому здесь появятся и мои соплеменники. И пусть я враг землянам, но у меня есть слабая надежда на то, что если первыми прилетят твои сородичи, то я смогу остаться живой. И моя дочь останется жива. Если же раньше явятся мои соплеменники, то...
Она всхлипывает, и крепче прижимается ко мне:
- Тебя убьют. Нашу дочь привяжут ко мне, и нас сожгут вместе на главной площади перед Дворцом Владыки Кланов. За то, что я опозорила наш род... Ведь после того... Той ночи... Я должна была умереть... Наложить на себя руки...
Она сглатывает, словно ей что-то мешает говорить...
- Но я... Не смогла... Словно что-то остановило меня...
...А я застываю в ужасе, услышав, что мог лишиться своей любимой...
- Я никогда, никому не отдам тебя. Пусть хоть все Кланы, все солдаты Империи прилетают сюда - ты моя жена! Мать моих детей! И никто и ничто, даже сама смерть не разлучит нас...
- Но сможем ли мы...
- Сможем. Поверь мне - сможем. Ни твои клановцы, ни мои собраться ничего не сделают ни тебе, ни, тем более, нашему ребёнку. Обещаю, и клянусь тебе в этом.
- Но почему ты так уверен в этом?
Вместо ответа я показываю глазами на стену. Ооли следует своим глазами за мои взглядом, и замечает моё брачное ожерелье, повешенное на стену. Я ласково глажу её по пушистой головке:
- Ты же знаешь, что за камень стал символом нашего брака?
- Пламенный сапфир... Неслыханная редкость во Вселенной, которая одинаково высоко ценится и у нас, в Кланах, и у вас, в Империи...
Улыбаюсь ей в ответ:
- Единственный рудник, где добывают их - моя собственность. Приказчики купили его. И очень недорого. А в санях, где ехала Аами, лежит сундучок, где таких камней...
Мгновенно перевожу меры веса из одних в другие:
- Двенадцать сарре.
- Что?!
Ооли потрясена до глубины души. Двенадцать сарре - примерно четыре килограмма. И среди них есть уникальные кристаллы, невероятной чистоты, два штуки. По полкило каждый. Наша добыча из Сырха...
- Я думаю, что Вождь Кланов, что Император Руси согласятся оставить нас в покое, если я преподнесу им камешку...
- А ты... Ты разве не хочешь вернуться домой, в Империю?
Отрицательно качаю головой, заглядывая в её бездонные глаза цвета чистого древесного пепла:
- Мой дом там, где ты. Рядом с тобой. Здесь, в Фиори. Вместе с нашими детьми и Аруанн, ставшей мне родной матерью...
Ооли всхлипывает, приникает ко мне, распластавшись на груди. Её плечи вздрагивают, и девушка шепчет:
- Я так боялась, что мы меня бросишь, откажешься... А ты...
- Я же люблю тебя... Жена моя... Наш Император согласится. С Кланами, думаю, будет сложнее... Но не думаю, что и Вождь станет препятствовать нам быть вместе... Цена высока. Никто ещё не платил такой выкуп за жену...
- Достойный дочери Вождя, Принцессы Клана Горных Листьев и его внучки...
- Ты...
Я не верю услышанному - неужели... Ооли вскидывает головку, гордо произносит вновь:
- Мой отец - Вождь Кланов! А Аами - его внучка. Дочь моего старшего брата, пропавшего здесь десять лет назад... Изменишь ли ты своё отношение ко мне, человек?
- Человек?! Назови меня, женщина, как полагается!
Саури улыбается, надменность уходит с её лица, и я слышу, как она с нежностью произносит то, что я потребовал:
- Муж мой...
- Жена моя...
...Впервые мы завтракаем вместе. До этого мы ни разу этого не делали. Наша дочурка мирно спит в колыбели, с нами вместе - Аами и мама, которая время от времени бросает на нас внимательные взгляды и улыбается... Ей нравится, то, что она видит. Маленькая саури стесняется столь высоких и благородных людей за столом. Титул граф ей знаком. И его статус, соответственно, тоже. И то, что простая девочка из низших стала членом семьи целого графа, и сидит с ним на равных за одним столом, вместе с графиней-мамой, графиней бабушкой, и графом папой. И что она теперь виконтесса - всё это ужасно смущает малышку...
- Я смотрю - стройка идёт полным ходом?
Матушка кивает, потому что Ооли в это время выскакивает из-за стола, услышав слабое кряхтение нашей дочери, первый признак её просыпания. Впрочем, кивок уходит в пустоту, потому что меня тоже уже нет за столом. И у колыбельки я оказываюсь первым, когда супруга подбегает к ней, я уже держу дочку на руках. При виде незнакомого лица девочка кукситься, хочет заплакать, но тут в поле её зрения появляется мама, и дочка успокаивается. Пока мама соображает, что от неё хочет совсем недавно евшая дочь, я щупаю пелёнки. Ну, так и есть. Мокрые. Менять надо... Чем мы и занимаемся. Я занимаюсь постелью, а молодая мама - девочкой. Через несколько минут малышка уже сухая и вовсю чмокает соской из сладкого дерева. Мы с женой смотрим друг на друга и дружно вздыхаем - да.... Где же наши автоматические колыбели? Которые и сменят одежду младенцу, и проконтролируют его состояние, и сообщат нам, если произойдут какие-либо другие неприятности... Ничего не поделаешь, придётся по старинке... Возвращаемся за стол - вопросительные взгляды остававшихся за столом сотрапезников, и я шёпотом поясняю:
- Мокренькая.
- А...
Тянет матушка, потом опять улыбается:
- Быстро вы... Управились...
Ооли алеет от смущения:
- Я не знаю, как принято у вас, но в моём мире всё делает жена...
- А нас муж должен помогать супруге с ребёнком.
- Должен? Это обязанность?
- По зову сердца, милая. Совершенно добровольно, поверь...
Она опускает голову, чтобы скрыть счастливую улыбку, но мама возвращает нас в действительность.
- Внучка родилась недоношенной. И она слабенькая. Так что вы ж берегите её...
Вот что тревожит досу Аруанн больше всего.
- Погодите... Как, недоношенная?
Ни Ооли, ни я не понимаем смысла слов мамы. И та поясняет:
- Но она родилась через семь месяцев после того как...
Зажимает себе рот. Я смотрю на жену, и злая ревность вновь возникает в моём сердце, но я стараюсь не показать вида:
- Не знаю столь деликатной вещи, милая, но, сколько вы, саури, вынашиваете своих детей?
- Шесть месяцев...
- Шесть?!
Восклицаем мы вместе с мамой, и Ооли торопливо поясняет:
- Я так боялась, что с малышкой будет что-то не так! Время рожать, а я ничего не чувствую! Очень боялась, что она родится с отклонениями, или вообще, уродом...
У досы Аруанн глаза так и остаются круглыми от услышанного. Вот же... Женщина... И я такой же идиот. Не поинтересовался у жены такой простой вещью... Хорошо, что удержался... Торопливо меняю тему:
- Значит, стройка идёт?
Мама вновь кивает:
- К весне должны закончить большое здание и часть малых. Сьере Муаро это гарантирует.
- Это радует. А что у нас с остальным?