Член Дэша моментально затвердел. Он вспомнил, как она также облизывала губы раньше. Когда смахнула каплю предсемени с эрекции перед тем, как он покинул глубины ее рта и их прервал Майк.
— Я уже почти забыла, насколько он хорош, — выдохнула она, затем открыла глаза и встретила пристальный взгляд Дэша.
Элизабет заметила, как он смотрел на ее влажные губы, и это заставило ее щеки залиться румянцем.
— Допивай кофе, — Дэш поднялся на ноги и убрал тарелки со стола. — Я хочу начать тренировку, как бороться без поддержки нервов и страха. Чтобы быть максимально эффективной, тебе нужно действовать с ясной головой. И наносить удар, который будет вырубать, а не просто оглушать. Если ты просто оглушишь врага, то рискуешь заполучить его преследование позже. А если вырубишь, то можешь уже об этом не беспокоиться. В общем, потеря сознания, это самый лучший выход из положения.
— Если я имею дело с врагом, то почему бы просто не убить его? — Элизабет поднялась на ноги и подошла к кофейнику, чтобы снова наполнить чашку. — Что-то я не заметила, что ты очень беспокоился о том, чтобы вырубить парня, которого прикончил в той квартире.
— Тогда у меня не было других вариантов, — пожал плечами Дэш. — Он целился мне в голову и собирался нажать на курок. Выбор состоял в том, что либо убью я, либо убьют меня. Я выбрал жизнь. Чем больше ты оставишь за собой мертвых тел, тем сильнее привлечешь внимание, а нам это не нужно.
— Это лучше, чем иметь кучу взбешенных врагов, которые затем начнут выслеживать тебя, — сухо прокомментировала Элизабет и поднесла чашку к губам.
— Смысл в том, чтобы не предоставить противнику шанса узнать, кто ты и зачем пришла, — заявил Дэш, стараясь сдержать гордость, отражающуюся в голосе. Черт бы ее побрал, Элизабет была кровожадной, как сам ад. И он безумно любил в ней это. Она не станет сопротивляться, если понадобиться пролить кровь, но ей все равно нужно было узнать, что существуют разные уровни врагов. И только верхняя каста действительно заслуживала смерти. — Мертвые тела оставляют след, и к тому же существует еще один фактор — у каждого есть предпочтительный способ убийства. К примеру, у меня — это нож. Если я оставлю позади себя кучу трупов, то СМИ сразу начнут орать о бдительности. Кто-то, с кем я работал раньше, может услышать это и сопоставить факты, тогда все подозрения моментально падут на меня. Это заставит упасть первую костяшку домино, которая толкнет стоящую рядом.
— Итак, почему бы не избрать другой способ для убийства, — сейчас, когда она наслаждалась кофе, то была чертовски уверена, что готова воплотить в жизнь все свои кровожадные фантазии.
Дэш вздохнул.
— Все не так уж легко, как ты думаешь, детка. Забрать у кого-то жизнь не просто.
— Убийство Грейнджа не будет мучить меня по ночам. Наоборот, это поможет мне лучше спать, — с твердой уверенностью заверила она. — Не обманывай себя, Дэш. Если бы мне представился шанс убить ублюдка и отомстить за двухлетние страдания моего ребенка, то я бы с удовольствием это сделала. Легко.
Он кивнул.
— И я бы не винил тебя, Элизабет. Но убийство в пылу сражения и убийство с холодным расчетом — это две совершенно разные вещи. Сейчас, ты считаешь, что я не прав. Потому как тебя переполняет ярость и жажда мести, и это неплохо. Это делает тебя сильнее. Заставляет усерднее обучаться. Но когда придет время убивать, то все окажется гораздо сложнее. Чертовски трудно нажимать на курок, даже понимая и осознавая в душе, что человек, которого ты собираешься прикончить, больше не заслуживает права на жизнь.
— Я считала тебя сильнее этого, Дэш, — она удивила его своими резкими словами.
«Или, может, ее слишком переполняют эмоции», — подумал Дэш. Ведь гнев нарастал в ней в течение длительного времени, укореняясь с каждым ударом, который ей пришлось переносить, защищая свою дочь.
Он тяжело вздохнул.
— Самый первый убитый мной человек, Элизабет, был монстром. Я знал, что он был монстром. Этот мужчина ожесточал людей и брал их под свой контроль. Превращая хороших сильных женщин в бомбы, нацеленные, чтобы вредить человечеству. В нем не было ничего хорошего. За исключением одного. Несмотря на то, что этот мужчина уже родился безумцем, но даже в нем осталась крошечная частичка от человека. Он едва не уничтожил свою жену, но после того, как у них появился ребенок, начал относился к ней, как к золоту, ведь дитя любило свою мать. Мне пришлось его убить, чтобы освободить двух своих солдат, которых он заточил в погребе возле дома. У меня не было выбора. Хотя я знал, что ребенок и его мать будут страдать. Я сделал то, что должен был. Вопрос стоял между ним и моими людьми. Я сделал выбор. Но сожалею, что в тот день вместе с ним во мне тоже что-то умерло. Почти у всех есть слабости. Где-то, в чем-то. Он не заслуживал жить, потому что тогда бы ничто в этом мире не было в безопасности, но все равно оставались ребенок и его мать. Если она когда-нибудь узнает имя человека, который нажал на курок, то начнет охоту. Я знал это тогда. Я знаю, это сейчас.
Элизабет допила кофе, затем вернулась и стала наполнять еще одну чашку. Когда она закончила, то повернулась и с любопытством посмотрела на Дэша.
— Теперь я должна почувствовать к Грейнджу жалость? — холодно спросила Элизабет.
Дэш покачал головой.
— Нет, детка, я не ожидаю от тебя этого. И очень бы удивился, если бы ты это ощутила. Он не заслуживает твоей жалости. Выбор жизнь или смерть зависит только от тебя. Только ты будешь жить и спать по ночам с этим. Просто помни, что я предупреждал. Когда речь идет о твоей жизни и о чужой, это две разные вещи. Когда ты совершаешь это хладнокровно, то чувствуешь себя не лучше животного, начинаешь себя презирать. И тогда становится очень трудно спать. Так как сложно вспомнить то, что когда-то делало тебя человеком. Допивай кофе, чтобы я смог научить тебя драться.
***
Элизабет наблюдала, как Дэш очистил гостиную, отодвинув мебель к стенам, и вытащил большой мат для упражнений, который привез с ранчо Майка. Он двигался очень оперативно и изящно для мужчины. Ни одного лишнего действия или промедления. В течение нескольких минут Дэш развернул мат и повернулся к ней, выгнув одну бровь.
Элизабет, молча, подняла чашку кофе. Она еще не закончила. И не могла сосредоточиться на его обучении, так как сейчас ее разум находился в смятении.
Могла ли она убить Грейнджа? Этот вопрос преследовал Элизабет. Раньше она была в этом уверена. Убеждала себя, что сможет легко и не задумываясь пустить пулю между глаз ублюдка. В любом месте. В любое время. Но сейчас Кэсси не было рядом. И ее невинность, за которую ее мать была готова пролить кровь, теперь не находилась под угрозой.
Она отвернулась от Дэша и уставилась в окно над раковиной, а в это время он уже начал серию разминочных упражнений. Лес был густой, что прекрасно скрывало и защищало маленький домик.
Дэш считал это безопасным местом. Которое предоставил ему сослуживец. Именно сослуживец, а ни кто-то больший.
Друг. Элизабет заметила, что у Дэша все были армейскими знакомыми или товарищами по оружию. У него была чертова прорва связей, а в голосе отражалось уважение и зачастую привязанность к каждому человеку, о котором он рассказывал. Но Дэш никогда не называл их друзьями. Никогда не говорил о близости, которую она слышала, в его интонации. Они просто были связанны честью и преданностью друг другу.
Он убил, чтобы спасти ее и Кэсси. Убил, чтобы спасти своих людей. Убивал в пылу сражений и не подвергал сомнению решения о жизнях, которые забирал. Либо убить, либо быть убитым. Но Дэш никогда не убивал хладнокровно. И Элизабет ужасно боялась, что она сможет так поступить.
Грейндж был монстром. И пока он был жив, то представлял угрозу для Кэсси. Он никогда не откажется от желания заполучить ее дочь. Людей, подобных ему, нужно уничтожать.