— Ясно…
Виктор снова сделал глоток чая, потянулся за конфетой, одновременно кивая головой на стену:
— Как твоя подзащитная?
Александр помрачнел:
— Даже не знаю, что и сказать. Во — первых, чего она прятала своё лицо?
— Аури и саури — смертельные враги. Это у них в крови. Пока девочка тебя не знает, поэтому старается, чтобы как можно меньше ушастых узнали о её появлении здесь раньше времени.
— Ясно… А мы каким боком с ними?
— Высокая политика. Они наши будущие союзники. И, поверь, их помощь стоит дорогого.
— Значит, она тоже заложник?
Секретарь кивнул в знак согласия.
— Хм… Тогда вообще ничего не понятно. Получается. что она из высших родов аури?
— Самых высоких. Айили представлялась?
— Разумеется. У неё ещё фамилия удивила — назвала два Клана.
— Ничего не понял?
— Да нет… Я вообще по партократам специализировался… Даже два их диалекта выучил. А Высокую Речь — из‑за обязаловки. Стандарт ведь.
— Правильно. А теперь просто подумай…
— Не может быть!!!
— Угу. Оно самое. Правда. младшая дочь, но факт остаётся фактом.
— Млин! Явилась с узелочком, в котором два засохших блина и четыре финика на сутки! И больше ничего! Я стал мебель покупать, так она мне истерику закатила — зачем я деньги на ветер выкидываю.
— Так и должно быть, Александр Алексеевич. Её матушка женщина жёсткая. Даже очень. Правит своим народом стальной рукой. А своих детишек держит в чёрном теле. Как простой народ. Можешь быть уверен — девчонка далеко не каждый день сытая ходила…
— Это вроде наших детских лагерей?
— Да. Только у нас пожёстче. А у них — чуть мягче. Дети дома живут, а не как у нас, в чистом поле да подальше от родителей. А вообще у них, у аури, голимый матриархат с одной стороны, и полный беспредел по вертикали.
— Не понял… Это как?
— А так, Александр Алексеевич. Считай, тебе повезло, что её мать велела дочери считать тебя старшим по статусу. Иначе бы ты уже на стенку лез. Дамочки в этом мастера. И, дядя очень просил, поаккуратней с ней. Как он выразился — конечно, сердцу не прикажешь, и если что, никто возражать или противиться не будет. Но это в крайнем случае.
— Понял.
Кивнул студент. Секретарь поднялся:
— Спасибо за чай, Александр Алексеевич. Если что — выходите на связь без задержки.
— Разумеется…
Попрощавшись у входа в дом, потом смотрел, как грузовик исчезает из вида. Правда, едва тот исчез, как на дороге показался новый. Почесал затылок. Похоже, это к Айили. Раз кроме них никого нет, то к кому ещё? Если только какой дикий студент раньше времени нагрянул… Поспешил вернуться в дом и подняться на галерею. Что у саури хорошо, так это она. Опоясывает весь дом. Можно спокойно обойти и посмотреть на любую сторону. Пережиток древних времён. С такой галереи удобно расстреливать наступающих из луков и поливать врагов кипятком и кипящей смолой. Или чем там саури в древних войнах пользовались? Нет, но явно грузовик. Только колёсный. Не спеша пыхтит по гравию. Бесшумно. Потому что треск стоит от колёс ещё тот. Начал сбавлять скорость. Замер возле улья. Из кабины выскочили трое, уставились на него. Типичные саури. Первый задрал голову, что‑то прокричал, он ничего не понял. Развёл руками. Правда, тут же нарисовалась Айили, опять в своей парандже, гортанно выкрикнула длинную фразу. На родном языке. Так что чего, кому, куда — ни бельмеса неясно. Но сразу обратилась к нему:
— Это привезли мои вещи. Открой им дверь.
— Пожалуйста.
— А?
— В таких случаях принято говорить "пожалуйста".
— Айе… Поняла. Пожалуйста.
…Спустился вниз, дал команду логгеру — управителю отпереть двери и дать допуск на вход троим разумным. Киберы отступили в стороны, освобождая проход. Случись чего непредвиденное — будут шинковать врага, пока их на запчасти не разберут. А это сложно. Так что охранники их них очень даже хорошие. Саури вошли, сразу склонились почти до пола перед надменно выпрямившейся девчонкой. Затарахтели. Сашка вздохнул — лучше пойти распихать то, что матушка прислала. Ох, что его ждёт… Проходя мимо Айили бросил коротко:
— Я у себя буду. Ты тут сама командуй.
Девчонка кивнула в знак согласия. Пришёл к себе, прикрыл двери, стал раскрывать ящики и контейнера. Раскладывая всё по полкам, комодам, ящикам и шкафам, тхзо проклиная судьбу. За стенкой, между тем, тоже не просто так разговаривали. Усиленно таскали что‑то тяжёлое, двигали мебель, пару раз даже слышался звон разбитого стекла и отчаянная ругань, судя по всему. Наконец, на улице заработал двигатель, и грузовик, как он видел в камере наблюдения, двинулся прочь…