Королевская охота!
После странной и жестокой смерти принцессы Сихильды король Луп, желая отвести от себя подозрения, казнил несколько человек, обвиненных в колдовстве и оборотничестве и сделал богатое пожертвование за упокой души в собор Святого Ремигия. Тем самым он задобрил и архиепископа Виллехада, весьма недовольного решением короля заключить перемирие с Редвальдом. Луп тем временем издал несколько указов, чтобы привлечь к себе знать и духовенство, несколько ослабил подати и, наконец, организовал для знати большую охоту в Аргонском лесу. Среди прочих гостей, туда был приглашен и все еще гостивший в Реймсе король Гримоальд — его приглашением на охоту Луп собирался особенно уважить союзника перед его возвращением в Италию.
И здесь же, в ветвях разлапистого дуба, растущего на краю поляны, засел Амальгар. Уже вечерело и прохладный ветерок, долетавший из леса, заставил мало что не закоченеть «короля франков». Под ним, привлеченные теплом его тела, ползали какие-то насекомые, над головой ухала невидимая сова, каждый раз заставлявшая Амальгара невольно вздрагивать от неожиданности. Решимость, владевшая им с самого начала пути, начала ослабевать: впервые за все это время Амальгар вдруг осознал, что даже не знает Лупа в лицо. Если он ошибется или промахнется, второго шанса у него не будет — и молодой король обливался холодным потом при мысли о возможных последствиях этой ошибки. Меж тем над поляной сгущались сумерки — и франк все хуже различал людей, мельтешившие вокруг костров и шатров. С наступлением ночи охотники возвращались в лагерь, — с окровавленной добычей, перекинутой через седло, со связками убитых птиц на поясах, в сопровождений свор лающих собак, — и Амальгар почти отчаялся высмотреть в этой толпе нужного человека.
Внезапно из лесу протрубил рог и на поляну выехал статный человек на белом коне. За ним следовало несколько всадников, везущих окровавленную добычу — тушу оленя, молодого кабанчика и нескольких птиц. Сердце Амальгара екнуло, когда он увидел как мужчина остановился перед большим костром и пламя осветило расшитое золотом облачение, много превосходившее богатством одеяния прочих охотников.
— Бог послал его величеству удачный день, — раздался подобострастный голос. Мужчина со смехом ответил что-то, но Амальгар уже не слышал, охваченный радостным возбуждением. Сердце колотилось так бешено, что молодой король испугался, что стук его услышал и на поляне: торопясь, он приподнялся на ветке и, что есть силы натянув тетиву, пустил стрелу. Одновременно король спрыгнул с коня — и у Амальгара захолонуло сердце, при мысли, что он промахнется. Но всадник вдруг будто споткнулся и тяжело повалился на руки подоспевших подданных. Стрела пробила ему шею- и Амальгар, в запале, успел пустить еще две стрелы, одна из которых тоже угодила в цель. Скатившись с дерева, молодой король опрометью кинулся через лес, не обращая внимания на хлещущие по лицу ветки и скользившую под ногами землю. В голове его билась одна-единственная радостная мысль: «Получилось!».
Он скатился в овраг, кинувшись к привязанному коню — и тут же замер, пораженный. Его скакун лежал на земле с разорванным горлом, а над ним, алчно вгрызаясь в тушу, стоял огромный черный волк. Вот он поднял окровавленную морду — и желтым огнем блеснули глаза. С коротким рыком зверь кинулся на Амальгара, но тот выхватил скрамасакс и ударил, почти вслепую. Волк взвыл, скакнул в сторону и исчез в кустах. Молодой король выскочил из оврага, ошалело оглядываясь по сторонам — и почти сразу услышал громкий конский топот. На лесной дороге вырос силуэт всадника и Амальгар, не разбирая дороги, кинулся в лесную чащу. Он успел пробежать около двадцати шагов, когда что-то с силой ударило его по голове и все вокруг поглотила тьма.
Между болотом и морем
— Краааа!!! — раздалось над головой и Бранвен инген Бели невольно вздрогнула при виде большой черной птицы, усевшейся на мачту драккара. Ворон, искоса глянув на женщину умным глазом, поворошил клювом в перьях и, издав очередной крик, сорвался с мачты, быстро скользя над свинцово-серыми волнами.
— Редко увидишь ворона в открытом море, — норманн Харальд подошел к королеве со спины, задумчиво рассматривая улетавшую птицу, — если бы я придерживался веры отцов, то решил бы, что сам Один благословляет наш поход. А что сулит внезапное появление ворона христианам?