Появление ворона взволновало ее куда больше, чем она могла себе позволить показать: уже второе знамение, предсказанное ей пророчеством друида, облеклось в плоть и кровь. Тогда же Бранвен и решила, что настала пора действовать.
Под мачтой драккара Харальда, специально для Бранвен, оборудовали что-то вроде шатра из нескольких шестов с натянутыми на них бычьими кожами — сверху и по бокам. Под кожами валялась тщательно выделанная овчина, на которую Бранвен, после долгих колебаний, все же решилась прилечь. Самый бедный селянин Альбы с презрением отверг бы такое «жилище», но по меркам норманнов даже такое пристанище на корабле выглядело запредельной роскошью. Как и закупоренный кувшин с аквитанским вином, что Бранвен захватила из дома.
— Говорят, что на своем корабле, любой капитан — король, — сказала она Харальду, — а коль уж я королева, то столь благородным особам нужно держаться друг друга. Вы пока не очень сведущи в нашей вере — может, сегодня вечером, я расскажу вам побольше?
— Почту за честь, Ваше Величество, — с понимающей усмешкой кивнул норманн.
Не привыкший откладывать дела на потом, Харальд, оказавшись под крышей из бычьих кож, уже после двух глотков вина приобнял Бранвен за плечи — и женщина не отстранилась от столь фривольного жеста, а наоборот с томным вздохом прильнула к ярлу. Когда же кувшин опустел, королева, совершенно голая, уже лежала на брошенном на овчину собственном одеянии, закинув ноги на мужские плечи, пока Харальд, мощно овладевал ею, сопровождая женские стоны довольным рычанием. До сих пор у Бранвен не имелось причин жаловаться на мужскую силу супруга, но рядом с молодым, полным сил норманном, владыка Альбы выглядел бледно. Харальд оказался столь же ненасытным, сколь и неутомимым — и лишь когда вконец измученная Бранвен взмолилась о пощаде, норманн неохотно слез с женщины. Встав, он напялил одежду и, не глядя на Бранвен вышел на палубу, оставив королеву мучатся раздумьями о том, верно ли она все рассчитала. В тревожных мыслях она уснула, — а проснулась от взволнованных криков. Наскоро одевшись, королева Альбы выскочила на палубу — и увидела как вокруг нее гребцы, что есть силы налегают на весла, а прямо по горизонту вырастает серая полоса земли. Берег приближался и вскоре Бранвен уже различала неказистые строения, средь которых особенно выделялись развалины римского форта. Перед ним стояло несколько всадников, кричащих и отчаянно машущих приближающимся драккарам.
— Что это? — спросила Бранвен у Харальда, — где мы?
— Это Скегнесс, — сказал норманн, — поселок в Линдси, где мы договаривались о встрече с твоим мужем. Кстати, на берегу, если мне не изменяют глаза — как раз он.
Бранвен вздрогнула и перевела взгляд — теперь она и сама видела Утреда, что есть сил вопившего.
— Быстрее!!! Во имя Господа нашего, быстрее!!! Они вот-вот будут здесь!
Драккар Харальда еще не причалил к берегу, когда Утред направил коня прямо в море, торопливо перебираясь на борт корабля. Следом перелезли и его спутники. Бранвен поразилась тому, как изменился супруг с тех пор как она видела его в последний раз: на голове его прибавилось седых волос, на щеке алел свежий шрам, лицо осунулось, а глаза запали так, что, казалось, вот-вот провалятся в глазницы.
— Нужно уходить, — сказал король, — времени совсем мало! Быстрее, уходите!
— Что случилось? — спросил Харальд, — где ваше войско?
— Все мертвы! — бросил Утред, — или в плену, я не знаю! Я все расскажу, когда мы отойдем в море, а пока — гребите, Дьявол бы вас побрал
Харальд пристально глянул в глаза Утреду, потом перевел взгляд на берег и тут же изменился в лице. Бранвен проследила за его взглядом и увидела, как по дороге, ведущей к поселку, вздымаются клубы пыли, как блестит сталь на солнце, выдавая приближение большого войска.
— Все на весла!- крикнул ярл, поднимаясь на ноги и обводя команду своим властным взглядом, — уходим в море. Быстро!
Норманны охотно послушались — несмотря на всю свою храбрость, вступать в бой с явно превосходящим противником им явно не улыбалось. Когда драккары уже далеко отошли от берега, на причал вырвался всадник на черном коне, громко крича вслед уходившим кораблям что-то оскорбительное. Даже на таком расстоянии Бранвен увидела копну рыжеватых волос окутавших голову наездника и несколько черных ворон, круживших вокруг. Однако еще больше ее поразил конь: королева даже несколько раз моргнула, думая, что ей мерещится — черный скакун то казался почти нормальным, то вдруг расплывался, превращаясь в нечто невообразимое, с горящими алыми глазами и острыми клыками. Она обернулась к Утреду и Харальду и поразилась какое одинаковое выражение приняли их лица, где застарелая ненависть перемежалась суеверным страхом.