— Зачем ты говоришь мне это, женщина? — сурово взглянул на нее Харальд. Бранвен придвинулась ближе и, прижавшись к норманну всем телом, страстно зашептала.
— Разве ты не видишь: во всей Альбе сейчас нет войска сильнее, чем у тебя? Скотты и англы обескровлены, пикты вечно бунтуют, а бритты поддержат того, на кого укажу я. Свергни Утреда, возьми власть в свои руки — и правь Альбой вместе со мной.
Харальд как-то странно посмотрел на нее, потом вдруг отстранился и шагнул к Утреду. Тот не успел проснуться, когда норманн, ухватив его одной рукой за горло, а второй — за ноги, перекинул короля через борт. В море тут же взбурлила кровавая пена, в которой появился серо-голубой плавник. Мелькнул черный глаз и пасть, полная острых зубов: акулы, следовавшие за драккаром, в ожидании хоть какой-то поживы, еще никогда не получали столь обильного угощения.
— Ешьте, братья, — сказал Харальд, — вы — волки моря, как и мы, и нам нужно делиться добычей . Ваша стая сегодня поживилась королем, а наша, — он хищно улыбнулся, — вонзит зубы во все его королевство.
Короли и собаки
Пробуждение оказалось ужасным: мало того, что жутко болела голова, еще и все тело затекло от лежания в неудобной позе: на холодной земле, лицом вниз. Как сквозь сон над головой слышались голоса, говорившие на каком-то незнакомом наречии.
— Это точно он? — с явным сомнением протянула Отсанда, внимательно рассматривая лежащего на земле пленника..
— Да, а кем еще ему быть? — ответил Одо, ее троюродный брат и командир васконской стражи, — случайный человек рядом с королевской охотой шариться не будет. В колчане у него пара стрел осталась — такими и застрелили короля лангобардов.
— Кто-то видел, как вы его сюда несли? — спросила Отсанда.
— Нет, — мотнул головой Одо и Отсанда подавила досадливый вздох: ну да, привыкнув во всем подчиняться ей, они поволокли убийцу сюда — как будто мало у нее других хлопот. Надо бы поскорей выдать его соотечественникам Гримоальда — когда они вернутся из леса, прочесываемого в безнадежных, как выяснилось, поисках убийцы. Ей только не хватало еще подозрений, что она покрывает цареубийцу. Хотя жаль, конечно: парень молодой, вроде как симпатичный и...похоже приходит в себя.
— Луп еще не вернулся? — не оборачиваясь, спросила Отсанда.
— Никак нет, Ваше Величество, — последовал почтительный ответ и Отсанда вновь поморщилась, хорошо представляя чем сейчас занят любимый супруг.
— Поднимете его! — приказала она и добавила по-франкски, — хватит притворяться, я же вижу, что ты очухался.
Двое васконцев, не церемонясь, вздернули молодого человека на ноги и поставили на колени перед Отсандой. Та брезгливо осмотрела его грязную одежду, поцарапанное лицо и большую шишку на лбу. В то же время она отметила и вызывающий взгляд юноши и правильные, явно не простонародные, черты лица.
— Ты кто такой? — спросила она и получила высокомерный ответ.
— Амальгар, король франков!
Молодого человека, конечно, поразило в самое сердце то, что все его старания оказались напрасны — и стрелы, предназначавшиеся Лупу, достались Гримоальду, королю лангобардов. Глядя на понурившегося Амальгара, Отсанда чуть не пожалела его — тем более известие, что он хотел убить ее мужа, не особо-то и возмутило королеву. Луп становился все менее контролируемым и все более опасным. Трагедия с Сихильдой не заставила его успокоиться, как надеялась Отсанда: угомонившись на недолгое время, Луп, видя, что дело удалось замять, уверился в своей безнаказанности и вновь принялся за старое. Вот и сейчас, оторвавшись от остальных, он шастал по лесу в волчьем обличье, заставляя Отсанду обливаться холодным потом при мысли, что его тайну могут раскрыть в любой момент . Она уже и сама подумывала о том, чтобы избавиться от непредсказуемого в своей звериной хищности супруга — останавливала ее лишь мысль, что без Лупа ей недолго быть королевой.
Или все же нет?
Она внимательно посмотрела на молодого человека. Она не сомневалась, что он говорит правду: о «Меровинге-язычнике» рассказывали и в Реймсе и в Орлеане, описывая его примерно так же, как и выглядел незадачливый убийца. Хотя, убийца двух королей также был не подарком — все же это лучше чем оборотень, с каждым днем все менее способный обуздать свои кровожадные инстинкты.