— … неделю… рад… истощен…
— Хоть бы… Гарри… все еще без сознания…
— Теперь… проснулся… что… битва…
— Ты… слышишь… разговор… нас?
— … дай… чуть… времени…
— Вытащил… его…
Со стоном Рон перевернулся на другой бок, подальше от голосов и провалился в глубокий сон.
Проснувшись в следующий раз, Рон обнаружил, что головная боль была намного слабее. Когда он приоткрыл глаза, увидел, что над ним склонились две расплывчатые фигуры, каждая держала его за руку. Он предположил, что коричневое пятно — должно быть, Гермиона, а красное — Джинни, хотя и не мог разглядеть их лиц. Как только он привык к свету, расплывчатость уменьшилась, и он смог отчетливо увидеть двух подруг. На их лицах было написано облегчение, но Рон все же заметил беспокойство в глазах. Ему нужно было узнать, что происходит. Он не мог вспомнить ничего о битве, или почему он оказался здесь. Так что был очевиден единственный вопрос.
— Что произошло?
Гермиона обменялась взглядом с Джинни, как–будто они решали, кто объяснит все ему. Когда беззвучный диалог закончился, Гермиона вздохнула и повернулась к своему парню.
— Ты в лазарете Домус Корвус Коракс. Ты пробыл здесь последние две недели. Ты ненадолго пришел в себя в понедельник, но уснул до того, как мы смогли с тобой поговорить. Можешь вспомнить, что произошло во время сражения?
Рон усиленно думал, но ничего не получалось. Его воспоминания последних минут до того, как он упал без сознания, были туманными. Последнее, что он четко помнил…
— Гарри! На Гарри напали!
— Верно. Это последнее, что ты помнишь? — спросила Джинни.
Рон сосредоточился на картинках, всплывавших в голове, но ситуация не прояснилась.
— Да. Все остальное расплывчато. Я помню, что на Гарри напал… вампир?
— Да, правильно. Со своей позиции я видела, как ты бежал к нему на помощь, но в него попало несколько заклинаний. Ты сделал… что–то… с ним, но мы не знаем что. Потом ты упал от истощения, — сообщила Гермиона.
Эта новая информация заполнила некоторые пробелы в памяти Рона, и он начал вспоминать какие–то детали.
— Я вспомнил кое–что, когда ты сказала об этом. Я что–то сделал своими руками. Они начали светиться. Я видел, что он серьезно ранен, и хотел исцелить его, но не знал — как. Гарри единственный знает все об эльфийской целительской магии, но не я. Я почувствовал себя таким беспомощным, и я просто… пожелал … ему поправиться. Думаю, некоторые самые серьезные раны исцелились, но потом я почувствовал усталость и не мог больше держаться.
— Ты, наверное, истощил себя, делая… ну, тем, что ты там сделал. Я никогда не слышала о подобном раньше, спрошу у профессора Дамблдора, когда он вернется. Он приходит каждый день проверить ваше состояние. Джинни и я пробыли здесь все время.
— Вы пропускаете занятия?
— Вы важнее школы. Мы собирались переместить вас в Хогвартс, но Мин решила, что движение навредит Гарри.
— Гарри! Конечно! Как он? Где он? Можно с ним поговорить?
Обе девушки опустили глаза. Они боялись сказать Рону, что случилось с его лучшим другом, но знали, что нельзя больше это оттягивать. Джинни заговорила.
— Рон, Гарри… он не может с тобой поговорить. Нападение вампира было серьезней, чем казалось. И оно подкрепилось проклятиями, брошенными Пожирателем Смерти.
— Только не говорите, что он… он не мог. Правда?
— О, он жив. Вроде того…
— ВРОДЕ ТОГО! Джинни, говори.
— Он пока не очнулся. Что бы ты с ним ни сделал, ты спас его от смерти, а Мин и Мадам Помфри сделали все возможное, чтобы исцелить физические раны. Рон, он ни на что не реагирует.
— Что означает…
— Он в коме.
Тем временем, в Хогвартсе, Сев начинал серьезно беспокоиться. Чуть больше двух недель назад Гарри вышел из Зала, сказав, что ему нужно кое–что сделать. Через два дня он без следа пропал из школы. У Сева было чудовищное ощущение, что с его другом произошло что–то серьезное. Он знал, что Гарри противостоит Темному Лорду, а от своего отца Сатануса, одного из наиболее верных Пожирателей Смерти Волдеморта, слышал, что на Хэллоуин было запланировано нападение. Он не знал об этом заранее, но утром 31 получил письмо из дома, рассказывающее о нападении и о надежде отца хорошо послужить хозяину. Севу все это было отвратительно, но зная о многих нападениях за эти годы, он перестал обращать внимание. Однако, когда Гарри не вернулся на Хэллоуин, слизеринец начал подозревать, что он был там, на стороне против его отца. Тот факт, что его единственный друг никогда не вернется, заставлял Сева нервничать.