ВОЛК ИЗ ПЕПЛА И ОГНЯ
ГРЭМ МАКНИЛЛ
«Я был там, — говорил он до самого дня своей гибели, после которой разговаривал уже не столь часто. — Я был там в день, когда Хорус спас Императора».
Неповторимый момент — Император и Хорус вдвоем, плечом к плечу в глубине горящего, усыпанного пеплом мусорного мира. Они сражались в гуще боя едва ли не в последний раз, хотя только один из них знал об этом.
Отец и сын, спина к спине.
С клинками наголо, в окружении бессчетных врагов.
Одна из великолепных картин Крестового похода, запечатленных на холсте и бумаге еще до того, как воспоминания о тех временах стали внушать страх.
Мусорный мир Горро — вот где все случилось, глубоко в свалочном космосе Телонского предела. Империя зеленокожих, некогда владевшая звездами этого региона, горела, со всех сторон осаждаемая неисчислимыми армиями Империума. Империя чужаков была разбита, ее нечестивые миры-крепости полыхали, но недостаточно быстро.
Горро был ключом.
Мир дрейфовал по изменчивой орбите в далеком свете раздувшегося красного солнца, где безжалостное время и гравитация так и не сумели породить планет. Он был не странником, а захватчиком.
Его уничтожение стало приоритетной задачей Крестового похода.
Приказ поступил от самого Императора, и на призыв ответил его возлюбленный и самый блистательный сын.
Хорус Луперкаль, примарх Лунных Волков.
Горро не желал умирать.
Лунные Волки рассчитывали нанести ему стремительный удар в сердце, но их надежды растаяли, как только Шестьдесят третья экспедиция вышла на границу системы и увидела обороняющий ее мусорный флот.
Сотни судов были переброшены из сражения в Пределе, чтобы защитить цитадель-планетоид вожака. Существование огромных кораблей-трупов поддерживало пламя плазменных реакторов. Боевым скитальцам, сваренным из проржавевших обломков, вывезенных из небесных кладбищ, придала подобие жизни отвратительная технонекромантия.
Флот стоял на якоре вокруг колоссальной крепости, выдолбленной в астероиде — горной скале, закованной в броню из чугуна и льда. В толщу камня были ввинчены километровой длины двигательные катушки, его неровная поверхность бугрилась гигантскими батареями орбитальных гаубиц и минометов. Крепость неспешно приближалась к Лунным Волкам, пока бешеные своры мусорных кораблей неслись впереди, словно необузданные дикари, размахивающие дубинами. Вокс захлебывался лаем и воем статических помех, словно миллионы клыкастых пастей давали волю первобытным инстинктам.
Поле сражения превратилось в круговерть военных кораблей, лазерных лучей, параболических торпедных следов и полей разлетающихся обломков. Боевые столкновения в пустотных войнах обычно проходили на расстоянии в десятки тысяч километров, но сейчас противники оказались настолько близко друг к другу, что орки-мародеры ракетными сворами ринулись на абордаж.
Ядерные взрывы наводняли космическое пространство между флотами электромагнитными искажениями и фантомными отголосками, из-за которых реальность стало невозможно отличить от сенсорных призраков.
«Дух мщения» находился посреди самого яростного боя, его борта то и дело содрогались от выстрелов. От него дрейфовал скиталец, оплавившийся под градом концентрированных залпов, и извергал массы горящего топлива и дуги плазмы. Тысячи тел сыпались из вывороченных внутренностей, словно грибковые споры.
Бой не отличался утонченностью. Это было не состязание с помощью маневров и контрманевров, а драка. Победа должна была достаться тому флоту, который бьет сильнее и чаще.
И пока верх одерживали орки.
Остов «Духа мщения» стонал, словно живое существо, пока корабль маневрировал, куда быстрее, чем можно было ожидать от такого исполина. Его древний корпус дрожал от мощных ударов, палуба вибрировала от отдачи паливших в унисон бортовых батарей.
Между сражающимися флотами бесновалась буря из обломков, кружащихся в атомных вихрях, перестреливались атакующие эскадрильи, клубились облака горящего пара, но на флагмане Луперкаля сохранялась твердая дисциплина.
Колонны инфоэкранов и мигающие проводные гололиты освещали сводчатый стратегиум неровным подводным светом. Сотни голосов смертных передавали приказания капитана, пока машины зачитывали отчеты о повреждениях, пустотных силах и график ведения огня артиллерии, и их дребезжащая речь сливалась с бинарным кантом жрецов Механикум.
Хорошо обученная команда мостика выполняла боевые операции с безупречной красотой, и если бы не Эзекиль Абаддон, который, словно волк в клетке, мерил шагами палубу, Сеянус смог бы оценить ее по достоинству.