— Круглоухий…
Открыл было рот один из них, но Антанариэль рванулась вперед и дико взвизгнула:
— Молчать!
Боец замер, изумленно глядя на нее, потом, не обращая на человека и метиску ни малейшего внимания, выдохнул:
— Светлая…
— Молчи! Я приказываю!
Тот замер, не зная, как ему поступить в такой ситуации. Но все разрешил голос человека:
— Ха! Кажется, твои соплеменники, Анта?
Дарка торопливо развернулась и склонилась в поклоне:
— Простите их, хозяин, эти невежды не ведают, что творят.
— Ерунда.
Касанием руки заставил выпрямиться, затем развернул спиной к себе и на мгновение прижал. Сердце дарки почему-то слабо заныло… В следующий миг легким толчком человек оттолкнул ее от себя, и Антанариэль не поверила своим ушам, услышав:
— Вы как раз вовремя, ребята. Забирайте. А то я не знал, куда ее деть.
Все замерли, а круглоухий усмехнулся:
— Что? Я не шучу. Избавьте меня от ее общества, ушастые…
Глава 15
— Да воскреснет Бог, и расточатся врази Его, и да бежат от лица Его ненавидящий Его. Яко исчезает дым, да исчезнут; яко тает воск от лица огня, тако да погибнут беси от лица любящих Бога…
…Сашка замер на месте, словно вкопанный, услышав древние, но, несомненно, на русском языке слова. Рука сама собой легла на плечо метиски, служащей ему гидом-проводником, а с губ слетели слова:
— Постой-ка, девочка…
Та послушно остановилась, а он обернулся на звук голоса. В ряду выставленных на продажу рабов и рабынь человеческого пола Кузнецов выхватил взглядом девушку в необычном одеянии. Впрочем, необычным оно было среди рубищ остальных, а так выглядело довольно пристойно, если считать таковым длинную, до пола, юбку, множество мелких пуговичек спереди, на высоком, под горло, лифе, с когда то белым, а сейчас ставшим совершенно бесцветным, отложном круглом воротнике. Округлый овал лица, голубые глаза и темноватые волосы неопределенного цвета. Скорее всего, от грязи. Потому что от девушки остро пахло тяжелым запахом давно немытого тела. Голубые глаза. Чуть-чуть, едва заметно, курносый аккуратный носик, чувственные пухлые губы красивых очертаний, длинные светлые ресницы. Рабыня была прикована к длинной цепи за шею, на которой красовался не обычный рабский стандартный ошейник, а самый настоящий древний, металлический, без всякой начинки. Девушка сидела на полу чуть боком, из-под края платья выдавался… Александр едва не ахнул — самый настоящий древний ботинок из натуральной кожи!..
— Интересует?
Словно из-под земли перед ними вырос продавец, типичный пират в потертом скафе, с парализатором на боку. Повязка через лоб придавала тому залихватский вид. Кузнецов оторвался от разглядывания рабыни и перевел взгляд на продавца. От неожиданно тяжелого взгляда русского, того даже чуть придавило.
— Откуда она? И есть еще такие?
Продавец скривился, потом зло сплюнул на пол.
— Лучше бы не было!
Пояснил:
— Нам ее сплавили ребята Хмурого. Очень дешево. Мы поначалу обрадовались, а потом… Ни одного языка не знает, да еще больная!
— Больная?
Сашка опешил — девушка вовсе не выглядела больной. Измученной? Да. Напуганной? Естественно. Но больной… Пират, между тем, продолжал:
— По ней не скажешь, но у нее нарушение ДНК. В общем, для размножения она — бракованный материал. Обычно таких, как эта тварь, уничтожают сразу, но мы на «Веселой», так что…
Пират подмигнул.
— Хм… И сколько ты хочешь за нее?
Небрежно скучающим тоном спросил Кузнецов. Ответом был прищур темных глаз, потом вкрадчивый ответ:
— Скажем, двадцать контеков?
И увидев гримасу на лице потенциального покупателя, тут же скинул:
— Восемнадцать, господин!
Вместо ответа тот сунул руку в карман и вытащил горсть монет. Протянул корсару:
— Покупаю.
Откуда то тот извлек небольшие кусачки, те щелкнули, и в руки Кузнецова буквально ткнули обрезок цепи.
— Ваша, коллега.
Расплылся в улыбке. Затем кивнул, как старому знакомому, исчез среди рабов. Сашка взглянул на шепчущую рабыню, потом на цепь в своей руке. На метиску-гида. Наклонился, беря покупку за локоть. Заставил встать. Девушка подчинилась, хотя ее шатнуло. Отдал команду одному и сервис-киберов, сопровождающих их. Тот вскинул манипулятор. Щелчок, металлическая полоса упала практически беззвучно на металл покрытия яруса. Беззвучно, потому что вокруг стоял шум и гам. Сотни людей и дарков вокруг разговаривали, продавали, покупали, торговались, так что в торговом зале стоял ровный шум. Достаточно, кстати, громкий. Девушка было шарахнулась, но Александр ухватил ее за руку. Точнее, за предплечье. Сразу выругался про себя. Платье рабыни было не просто грязным, но даже склизким. Настолько его пропитал пот. Запах просто резанул по ноздрям. Поморщился, но ничего не сказал. Впрочем, гримаса, мимолетно скользнувшая по его лицу, заставила покупку вздрогнуть и осенить себя непонятным знаком свободной рукой. От лба — к животу. От одного плеча, к другому. Пальцами, сложенными щепотью.