И вот оно: принятие.
Он все понял.
Он увидел.
И он не отпрянул, он не стал смотреть на меня иначе.
Он увидел и принял это.
Его дыхание согревало мою шею и грудь, его рука была утешительной тяжестью на моем животе, его массивное тело рядом со мной, свернулось вокруг меня, предлагая защиту.
И снова это слово вспыхнуло у меня в голове, оно глубоко проникло в мою душу:
Безопасность.
Я была в безопасности.
И я стала читать. А Волк спал.
Глава 8
Джейни
Тело Волка не двигалось всю ночь, мой спящий, стойкий защитник. Он проснулся через несколько минут после того, как я закончила книгу, слегка повернув лицо к моей шее и оставил там нежный поцелуй. Мой желудок сжался от обычной близости, как будто он делал это каждое утро. Но затем он небрежно откатился в сторону, на мгновение подняв глаза к потолку. — Хорошая книга?
Мне почти хотелось рассмеяться. — Да, — сказала я, широко улыбаясь его профилю, счастье внутри меня было чужим и почти подавляющим.
Его голова наклонилась в мою сторону, его глаза долго скользили по моему лицу, и я наблюдала, как что-то странное произошло, когда его глаза стали закрытыми от меня, в то время как медовые глубины всегда намекали на некоторую дистанцию, там всегда была открытость. В этот момент она исчезла полностью. Он отключился. Он закрылся от меня.
— Сначала в душ, — скомандовал он, соскакивая с кровати и направляясь к двери, Харлей и Чоппер вскочили, чтобы последовать за ним.
Дверь захлопнулась, и я медленно села, уставившись на нее. Что, черт возьми, это было? Типа, я поняла, что у него были стены. В Волке не было ничего, что указывало бы на то, что он вышел из своего прошлого невредимым и полностью приспособленным. Я имею в виду, что он не мог нормально разговаривать, черт возьми. Внезапно мне захотелось узнать все до мельчайших подробностей. Он намекал, что сделал что-то плохое, что-то, что не помогло ему, но помогло его матери. Он что-то сделал своему отцу? Или парню его матери, или что-то в этом роде? Я хотела это знать. Я хотела знать каждую кровавую деталь.
Я изучала Волка. Год назад, когда Хейлшторм решил работать с Приспешниками, я копнула глубже и попыталась найти больше, чем поверхностную информацию, которую мы уже получили о нем. Проблема была в том, что его след почти не существовал. У него не было никаких социальных сетей; он, казалось, вообще не выходил в интернет; он оплачивал свои счета наличными. Если не считать нескольких протоколов об аресте — один за пьянство и беспорядки, в которые мне было трудно поверить. Во-первых, потому что он казался таким человеком, который слишком хорошо контролирует себя, чтобы напиться, и во-вторых, потому что, ну, сколько спиртного нужно, чтобы сделать кого-то столь массивного, как он, пьяным? Когда ему было чуть больше двадцати, его снова арестовали за нападение при отягчающих обстоятельствах. Дело так и не дошло до суда, а я достаточно знала о нечестных копах побережья Навесинк, чтобы понять, что документы и свидетельские показания могли оказаться «пропавшими без вести».
Мне не нравилось быть слепой. Обычно я могла узнать почти все, если копала достаточно глубоко и достаточно долго. Но с ним у меня ничего не вышло. А теперь у меня не было возможности еще раз попытаться разузнать побольше о его семье. Его матери и особенно отце. Единственное, что я знала об отце Волка, так это то, что он был Приспешником, как отец Рейна и Кэша, и что они трое выросли вместе, как братья.
Я вздохнула, вылезая из кровати и дрожа от позднего осеннего воздуха, хватая свежую футболку из шкафа Волка и направляясь в ванную. Я не спросила его, что случилось с моей одеждой. Особенно с моими трусиками и лифчиком. Я сделала мысленную заметку, ожидая, пока вода в душе согреется, и развернула свою руку, чтобы попросить его вернуть их. Или вместо этого купить мне новые. Потому что, на самом деле, было слишком чертовски холодно, чтобы ходить со сквозняком под юбкой.
Я вышла из душа и открыла дверь, обнаружив стоящего там Волка, полностью перекрывающего весь дверной проем. — Господи, — вскрикнула я, отлетая на фут назад и прижимая руку к груди. — Ты просто поджидал меня за дверью? — спросила я, чувствуя себя защищающейся.
Он проигнорировал меня, протянув руку, чтобы схватить меня за запястье и потянуть вверх, чтобы осмотреть его. — Сегодня никакой повязки, — сообщил он мне, опуская ее.
Я долго вглядывалась в его лицо, мы оба загораживали друг другу дорогу. — Все в порядке?