Это было что-то новое, что-то совершенно захватывающее. Каждое нервное окончание ощущалось сверхчувствительным, настроенным на малейшее прикосновение, как, например, его прерывистое дыхание, пробежавшее по моей щеке и шее, и то, как сильно впивались его пальцы — одни в мое колено, другие в бедро. Мое сердце бешено колотилось, кожа горела, а дыхание застряло глубоко в груди, заставляя меня задыхаться. Там, где я была задушена молчанием, Волк издавал рычащие хрипы, когда он глубоко зарывался и рывком поднимался вверх, попадая в восхитительное место, для которого, я была почти уверена, даже не было названия.
Как раз в тот момент, когда я была уверена, что этого не произойдет, его рука отпустила мое колено, и его пальцы опустились между нами, создавая твердое давление на мой клитор. С каждым толчком его палец снова атаковал меня, и через несколько секунд я почувствовала, как сильно сжимаюсь, покачиваясь на краю, прежде чем рухнуть. Тяжело. Яростно. Мой воздух стремительно вернулся ко мне, и я выкрикнула его имя, уткнувшись лицом в его шею, когда мое тело, с головы до ног, начало трястись.
— Черт, — выругался Волк, входя до упора и сильно дергаясь, когда кончил.
Толчки прошли через меня, мое тело было полностью подавлено. Смех вырвался наружу и исчез. — Думаю, мне нравится не нежно, — сказала я его шее, целуя ее интимным, сладким жестом, который всегда казался мне не естественным.
— Как тебе угодно.
Это не было лирикой.
Но это меня растопило.
Я слегка отстранилась, поморщившись, когда убрала ноги из их неловкого положения. — Ой-ой-ой, — простонала я, когда они оцепенело упали.
Волк усмехнулся, протягивая руку и грубо растирая мои икры, пытаясь справиться с болью. — Забыл, что ты хрупкая.
Если и было что-то, что он мог сказать, чтобы пробиться сквозь мое сексуальное оцепенение, так именно это. — Я не хрупкая! — огрызнулась я, хлопнув его ладонью по груди.
— Крошечная.
— Это не значит, что я хрупкая. У любого были бы больные ноги после того, как он был в такой позе, когда его трахали довольно жестко.
— Довольно жестко? — спросил он, склонив голову набок.
— Я так и думала, что ты все еще сдерживаешься.
— Могу сломать тебя.
— Это вызов?
— Хочешь жестче, попроси, — просто сказал он, и я поняла, что именно это мне больше всего нравится в Волке. Это всегда было так просто. У Волка не было никаких тайных ожиданий, никаких скрытых планов, никаких причин лгать, уклоняться или усложнять ситуацию. Возможно, он был наименее разговорчивым человеком, которого я когда-либо встречала, но он также был одним из самых честных.
Именно в эту секунду, когда он все еще был внутри меня, а пот на наших телах все еще высыхал, я поняла, что он был не только под моей кожей. Он так же проник в мое сердце.
Вот дерьмо.
Вот дерьмо.
Мое тело, должно быть, напряглось, потому что Волк отстранился. — Опять будешь плакать? — он дразнил меня так, что это действительно звучало мило. И на секунду я искренне забеспокоилась, что так и будет. Потом я собралась с мыслями и сморгнула эту чушь.
— Нет, — сказала я, закатывая глаза.
— Женщина…
— Я в порядке.
— В порядке не всегда означает в порядке.
— Оставь это.
— Нет.
— Это не смешно, — прорычала я, изо всех сил толкая его в грудь. Но, что ж, это было все равно, что удариться о кирпичную стену.
— У меня весь день впереди.
— Ты мне нравишься, ясно? Господи!
Его лицо смягчилось, глаза наполнились слезами. Его рука поднялась, чтобы погладить меня по щеке. — Как и ты, Джейни.
Мой живот затрепетал, и тянущее ощущение повторилось вновь.
И тут я поняла, что то, что я считала невозможным, на самом деле возможно.
И на мгновение Земля начала вращаться вокруг Луны.
К сожалению, долго это не продлится.
Даже не на всю ночь.
Глава 19
Джейни
Меня разбудил свет.
Синий и красный, что означало только одно.
Все, о чем я могла думать, толкая Волка изо всех сил, было: слава Богу, я убрала все улики в доме и грузовике. Впрочем, кто знает, что осталось на месте преступления. Хотя я уверена, что Рейн и ребята пытались очистить его, но они, вероятно, были не так хороши в этом, как Хейлшторм.
Волк медленно поднялся, казалось, принимая вторжение с той же легкостью, с какой он принимал все, пока я вставала на ноги, чтобы одеться. К тому времени, как они захлопнули дверь, Волк был полностью одет, сапоги и все остальное, а я все еще неуклюже пыталась натянуть рубашку. Не обращая внимания на стук, он подошел ко мне, выхватил рубашку, закатал ее и надел мне через голову.