Дрим тоже это заметил.
Сапнап быстро встал, снова наткнувшись на Джорджа, который еще не собрал все по кусочкам.
— Подожди, подожди, если Томми нет, а сердца нет, то это значит…
Дрим ухмыльнулся под маской, дым от Логстеда догнал их. Дрим понял, перевернув зверя набок.
— Похоже, заклят не я один. Это будет интересно.
========== Глава 8: Посмотрите на отчаявшегося мужчину ==========
Третий день.
Джордж проснулся, задыхаясь, и упал со стула. Он с глухим стуком ударился о землю, его очки с грохотом упали на пол перед ним. Ворча, он поднял их и сел, протирая глаза.
— Утро, — поприветствовал Сапнап, неловко лежа на стуле перед ним.
Было ясно, что он тоже недавно проснулся.
Воздух наполнился тишиной, Сапнап отвернулся от него, не глядя ни на что конкретное, его глаза блуждали по маленькому домику, который Джорджу пришлось надстроить с тех пор, как появился Дрим. Они прятались здесь с тех пор как все началось, а это было только что, один-два дня назад. Квакити и Карл думали, где они, а может, и нет. Возможно, они уже догадались, что вернулись к Дриму в качестве его «лакеев», и Джордж собирался отрицать это в своей голове, но остановился.
Они друзья Дрима в некотором значении. После всего, что произошло, он не уверен, где находится Сапнап, и, поскольку Дрим снова вошел к нему, он также не может быть уверен в себе. Дрим пошел против Сапнапа, когда Джордж был в центре внимания, утверждая, что он заставил Джорджа повернуться против него, когда он действительно имел некоторое влияние и помог ему увидеть правду. Или он предполагал, что это была правда в то время, но теперь он не знает.
Когда-то они все были так близки, все трое, что их связала неразрывная связь. Но теперь эта «связь» едва держалась, или, возможно, она уже разорвалась, и они просто еще не осознали этого. Или, более того, они не хотят. Потому что, если они это сделают, если они признают, что отпали от благодати, оттуда все пойдет под откос, и сейчас не совсем подходящее время для ссоры.
— Итак… Томми, он…
— Обернулся, как хочешь, да, я так думаю.
У Джорджа волновалось сердце, и он с болью вспоминал несколько недавние события. Казалось, что это произошло всего несколько дней назад, он хотел бы повернуть время вспять, остановить это. Изгнание Томми. Паника, распространяющаяся по его бледному лицу, навсегда осталась в его мозгу; он слишком поздно понял, что его загнали в угол, и у него нет никакой надежды на побег. Он сделал это и с самим собой, действуя из отчаяния, и хотя он никогда бы не признался в этом прямо; страх.
Никто его не винит, в конце концов, он всего лишь мальчик. Шестнадцатилетний мальчик, который уже столько выстоял, ему не нужна была дополнительная травма. Все должны были это знать, и тем не менее, все по-прежнему разыгрывалось так, как они делали. Он больше не был так зол на свой дом, это было быстро и легко, и он отмахнулся от того факта, что его украли, его почти не волновали те общие предметы, которые он мог просто собрать снова. Тем не менее, все сделали это таким большим делом; Дрим был. Он сказал Джорджу, что позаботится об этом, и, прежде чем он узнал об этом, они обсуждали будущее Томми.
Он должен был сказать что-то против, но Дрим был так полон решимости добиться справедливости, когда некому было служить. Томми можно было легко наказать, и этого было бы достаточно. Он не заслуживал изгнания из своего единственного дома, той страны, за которую он боролся и рисковал собой, на самом деле потерял два шанса, чтобы спасти. Вина осталась в его организме, оставшись с горьким послевкусием, когда было принято окончательное решение. Томми был так уверен в себе, а может быть, «упрямый» — правильное слово. Он отказался сдаваться, вот и все, он стоял на своем против Дрима. Но в конце концов без друзей и товарищей у него почти не было шансов.
Джорджа не было там, чтобы смотреть, как его изгонят, он придумывал оправдания, почему ему пришлось уехать, но на самом деле; он не смог бы этого переварить. Он не смог бы просто наблюдать, как его выгнали, когда какая-то часть его надеялась, что есть еще какой-то способ, которым мальчик может повернуть все вспять и спасти себя, даже если для этого придется выступить против Дрим; и это хорошо не закончится. Но в глубине души он и все остальные знали, что если они это сделают, то в Лманберге разразится новая война. Будет потеряно еще больше, и это не был риск, на который кто-либо был готов по понятным причинам.
Но разве могло быть иначе? Что-нибудь.
Джордж сказал себе, что с Томми все будет в порядке. Он сильный и упрямый, у него мужественное сердце, которое никогда ни перед кем не склонится. Но рядом с ним был Дрим, и хотя он не имел ни малейшего представления о его реальном масштабе; он начал терять из виду человека в маске, которого знал как своего друга и кем он стал. Кровожадный тиран, жаждущий войны.
Затем на него накатила волна эмоций.
— Просто скажи, что ненавидишь меня.
— Я забочусь о тебе, Джордж?
— Правда, — отрезал он, сжимая руки в кулаки, он подошел к Дрим и схватил его за воротник, несмотря на разницу в росте.
Он взглянул кинжалами прямо на него, сквозь маску прямо ему в глаза, и усилил хватку. Но она так быстро рассыпалась, что он потерял силы, и ему просто хотелось упасть на колени.
— Я могу сказать, когда ты обманываешь Дрим, и это не помогает.
Он ушел с Сапнапом в Эль-Рапидс, в объятия Квакити и Карла. Они стали близкими друзьями, у них сложились связи, и все было в порядке. Но образ Дрима задержался в затылке Джорджа, не в силах избавиться от своего голоса, его милого глупого смеха, это были вещи, которые он никогда не мог забыть, и однажды благословение превратилось в ужасное заклятие.
Затем Дрим продолжал возвращаться, суя нос в места, которые ему не принадлежали. Джордж хотел кричать, кричать и бить, выпустить все наружу и сказать ему, чтобы он ушел, раз и навсегда, но все закончилось не так, как он себе представлял. Он уничтожил Эль-Рапидс, и когда Квакити крикнул им, чтобы они убирались оттуда, а это того не стоит, Джордж отказался. Он смотрел вниз на Дрим, и на Пунца и его осенило, все.
Он не заботится о нем.
Он покинул Эль-Рапидс, бросил всех и уехал в свой маленький коттедж, с которого все началось. Честно говоря, у него было какое-то искушение самому сжечь его. Но по очевидным причинам он этого не сделал, и пока Сапнап не прибыл с кровоточащим Дримом, который избежал исчезновения, он мирно находился в одиночестве. Честно говоря, он хотел бы остаться таким. Сапнап мог бы отвести его к кому угодно, почти к кому угодно. Но почему он из всех людей? Были и другие люди, от которых теперь зависел Дрим. Пунц, капитан Паффи, Эрет, и все же Сапнап вернул ему Дрима.
Он скрывал свою обиду и гнев, конечно, Дрим был в боли и критическом состоянии, ему пришлось пока сдерживать свои эмоции. Но потом выяснилось, что его укусил оборотень, чему он все еще не мог поверить, но это правда. Так что теперь они втянули его в этот ужасный беспорядок, как будто все уже было недостаточно плохо. Он не может отступить к Квакити и Карлу, его отсутствие и возвращение только вызовут подозрение, и он тоже оставит Сапнапа. Хотя сейчас с ним тоже было тяжело из-за всей этой ситуации.
Он предложил себе отправиться за ужасным волчьим отваром, путешествие, которое заняло бы дни, а они уже тратили слишком много времени, сидя без дела, обсуждая свои планы. До полнолуния оставалось всего четыре дня, и им нужно было поторопиться, если они хотели вовремя сделать это лекарство. Хотя Дрим не проявляет особого беспокойства по поводу серьезной проблемы, он единственный, кто не волнуется, говоря, что он уже знает, что они не смогут получить все вовремя. И теперь им не хватает одного из ингредиентов, а также сердца оборотня…