Выслеживая волков вместе с охотниками-инупиаками в западной части горного хребта Брукс-Рейндж и наблюдая за ними в качестве фотографа, писателя и натуралиста, я лично был свидетелем всех поведенческих моделей этих животных. Но этот волк чем-то отличался от своих собратьев. Он лежал там и наблюдал за происходящим без особого возбуждения, но и не равнодушно, как будто изучая меня почти так же, как я его, и пытаясь предугадать, что я сделаю дальше. Но независимо от того, что думал обо мне волк, мне следовало в первую очередь озаботиться тем, что предпринять самому.
Бесспорно было одно: Шерри необходимо было увидеть этого волка, и мне это нужно было не меньше, чем ей самой, ведь я обещал ей предоставить возможность понаблюдать за волком еще на нашем первом свидании. И хотя мы несколько раз подходили к нему достаточно близко, мне так и не удалось представить его ей в полной красе. Невозможно запланировать встречу с волками. Это еще труднее, чем заставить себя влюбиться. К тому времени, когда она вернулась с работы, сумерки уже начали сгущаться, темная линия облаков закрыла горизонт. Мне не пришлось поторапливать ее, так как она быстро надела утепленные штаны, парку и ботинки. Мы взяли с собой только Дакоту – блу хилер Чейз была слишком непредсказуемой по отношению к любой незнакомой собаке, когда та подходила к ней слишком близко, а смирный Гас был идеальной нянькой – и направились прямо к озеру.
Двадцать минут спустя, всего в паре сотен метров от задней двери нашего дома мы встретили черного волка, возникшего в зимних сумерках – встреча, положившая начало этой истории. Даже годы спустя, закрыв глаза, я снова ощущаю, как меня мгновенно затягивает тот водоворот событий, словно вихрь, взметнувший снег, когда ты понимаешь, что назад пути нет.
Буквально за неделю нарушился весь наш привычный уклад жизни. Шерри уходила на работу, кусая локти. В течение дня она то и дело звонила мне, справляясь о любых новостях и встречах, а вечером спешила домой, чтобы выйти на озеро за несколько минут до наступления темноты. Я откладывал домашние дела и писательскую работу, в раковине накапливалась посуда, у нас закончились яйца. Я не мог терять ни минуты времени. Судя по следам, которые я видел на снегу, черный волк уже слонялся поблизости, и дольше, чем можно было ожидать.
Мы, конечно же, были так чертовски возбуждены, что нам не терпелось рассказать об этом всем нашим друзьям, ввести их в курс дела: «Давайте, присоединяйтесь, посмотрим на волка!» Мы знали, что люди будут заинтригованы, даже если увидят застарелые следы, не говоря уже о том, кто их оставил.
Но мы решили, что чем меньше будет тех, кто знает об этом, тем лучше. Одно неправильно переданное слово – и все могло превратиться в балаган и в конце концов плохо кончиться. Мы приберегли эти новости для нашей соседки и близкой подруги Аниты (она ежедневно прогуливалась у озера с двумя своими собаками и должна была быть в курсе) и моего старого приятеля Джоэля Беннетта, признанного режиссера фильмов о дикой природе, которому несколько лет назад я помогал направлять канадских оленей и волков в долине Кобук. Оба поклялись хранить молчание. Каждому из них предстояло впервые встретиться с волком вместе с нами, а впоследствии они не раз делали это сами и с другими людьми.
В те первые утренние вылазки я, конечно, закрывал собак дома в задней комнате. Не важно, насколько собаки преданы вам и обучены, ежу понятно, что фотография дикой природы и собаки просто несовместимы. Я хотел полностью сконцентрироваться на процессе, а даже самая хорошо контролируемая собака – это еще один движущийся объект, который может затруднить попадание в ареал животного и помешает ему приблизиться к вам.