- Не знаю, что Вы предпочитаете, товарищ Зорин, но рискну предложить Вам чаю.
- Чай это замечательно, товарищ Сталин.
- Скажите, Иван Степанович, это Ваше настоящее имя?
- Да, Иосиф Виссарионович, данное мне моими родителями.
- Так кто же Вы?
- Иосиф Виссарионович, я конечно расскажу, но прежде позвольте вопрос. Никогда не поверю, что Вы уже не составили себе каких-нибудь версий. Было бы крайне любопытно узнать, что Вы на мой счет сами придумали.
Сталин на несколько секунд сделал вид, что сосредоточен на размешивании ложечкой сахар в стакане, потом подняв лукавый взгляд на Ивана, спросил.
- А в каком году Вы родились, Иван Степанович? Или правильнее сказать родитесь?
Иван хоть и ожидал чего-то необычного, чуть не поперхнулся чаем. Потом отставил стакан и зааплодировал.
- Браво, товарищ Сталин. По столь небольшому набору фактов сделать совершенно верные выводы, это сильно. Мое почтение. Что же, я родился в одна тысяча девятьсот шестьдесят седьмом году, как принято говорить, от рождества христова.
Сталин, ожидавший чего-то подобного, кивнул, но почти сразу же вновь вскинул на Ивана недоуменный взгляд.
- Если Ваш вид примерно соответствует Вашему возрасту, то сейчас Вам должно быть около тридцати. То есть прибыли Вы к нам из примерно двухтысячного года. Так?
- Мне чуть больше. Пятьдесят. А прибыл я сюда примерно из две тысячи семнадцатого, хотя с Земли убыл в пятнадцатом, потому, что там было дальше, не в курсе.
- Фантастика, это что же, у вас все так долго молодо выглядят? И извините, ничего не понимаю. Убыли с Земли куда? И сразу же другой вопрос. Неужели всего за семьдесят пять лет техника и вооружение скакнули настолько далеко. В космос летаете как к себе домой. Современное оружие Вам в принципе повредить не может, как я понял из показанных Вами в Наркомате записей.
- Ваше удивление мне понятно и совершенно оправдано. Нет, увы, на современной мне Земле вся эта техника неизвестна и столь же далека от реализованных технологий, как и ваша. Кое-какой прогресс, разумеется, был. Самолеты на реактивной тяге. Ракеты, выводящие спутники и космонавтов на околоземную орбиту. В других областях кое-что. Например, всеобщая доступная связь без проводов и фактически из любого места. Все это есть. Но не более. Техника, которой обладаю я, не земная. Это производство древней галактической империи, погибшей почти пять тысяч лет назад. От нее же и мой молодо выглядящий вид. Как эта техника попала ко мне, это отдельная история. Если позволите, вкратце расскажу.
- Конечно. Звучит фантастически, но тем не менее я вижу и Вас и Вашу технику. А еще мне очень хочется узнать, что Вы за человек, Иван Степанович. Меня Вы по всей видимости знаете, хотелось бы немного уравнять шансы. Так что рассказывайте.
Примерно час потребовался Ивану, чтобы изложить Сталину свою космическую одиссею. Тот слушал молча, очень внимательно. Было видно, что по ходу рассказа ему неоднократно хотелось задать уточняющие вопросы, но он сдерживался. Только иногда делал какие-то пометки в лежащем на столе блокноте. Пару раз вставал и начинал ходить по беседке, раскуривая свою знаменитую трубку. Наконец рассказ подошел к концу. Иван ждал кучу вопросов, но сразу их не последовало. Сталин предложил устроить небольшой перерыв на перекус и пройти на дачу. За столом разговор шел на совершенно нейтральные темы, из которых ни один даже очень внимательный слушатель не смог бы сделать каких-либо выводов или почерпнуть интересную информацию. Собственно это даже не столько разговор был, сколько монолог Сталина, рассказывавшего забавные истории из его революционной юности.
Содержательное общение продолжилось снова в беседке. И тут Иван понял, насколько Сталин был внимателен к различным деталям, прекрасно умея вычленять самое главное. А главным для него были причины, по которым погиб СССР. И это было понятно, техника, инопланетные цивилизации, разумные машины и прочие чудеса, это конечно интересно, но гибель государства, которое он строил и которому отдавал всего себя, стало куда более существенным ударом. Это стало его личной трагедией. Ведь в случившемся была и его доля вины. Впрочем, начал Сталин совершенно с другого. Кивнув на стоящую на поляне громаду челнока, он поинтересовался столь необычной эмблемой, украшавшей его борт.