Сталин снова кивнул, по всей видимости, он думал примерно так же. Его лицо уже постепенно принимало привычный слегка землистый от извечной усталости, но все же относительно нормальный цвет.
- Хорошо, Иван Степанович, извините, я Вас перебил, продолжайте пожалуйста.
- Я уже говорил, что в любых войнах всегда гибнут самые лучшие, самые верные, преданные. Те, для кого позор, рабство или предательство хуже смерти. Конечно, к счастью, гибнут не все. Но все же процент подлецов и приспособленцев в обществе резко меняется не в лучшую сторону. Добавьте сюда к этому Гражданскую, закончившуюся всегодвадцать лет назад, где наблюдалась аналогичная картина. А еще добавьте вал репрессий эпохи Ягоды и Ежова.
При этих словах Сталин ощутимо сморщился. Это уже был камень именно в его огород. А Иван, заметив реакцию, даже не счел нужным обойти этот острый момент. Напротив,усилил.
- Я прекрасно понимаю, что такое классовая борьба. Я понимаю, что такое поменять парадигму с немедленной мировой революции на построение социализма в отдельной стране. И чего это стоит. Но сколько нормальных людей под этим предлогом сгубили сволочи, облеченные властью, решая свои личные зачастую корыстные интересы. У этого квартира хороша, у того жена красавица, а кто-то такое желанное начальственное кресло занимает. А сколько погибло просто из-за своего непролетарского происхожденияталантливых ученых, врачей, читателей, управленцев наконец? Сколько уничтожено талантливых командиров только потому, что они имели несчастье служить под командованием заговорщиков Тухачевского или учиться у них в академии? Сколько простых людей под шумок всех этих компаний попытались поймать рыбку в мутной воде и анонимками устранить своих личных недругов? В моем времени считалось, что только количество доносов всех видов от простых граждан помимо организованных компаний и преследований превысило четыре миллиона. Поймите, я не хочу ни Вас, ни кого другого огульно охаивать. Но лично для меня тот факт, что за весь период с четырнадцатого по сорок пятый год, был фактически выбит лучший генофонд русской нации, сомнению не подлежит. И во многом этот факт сыграл на руку тем, кто в итоге привел страну к развалу. К сожалению, то, что уже случилось, назад не вернуть. Но максимально сократить потери нашего народа в этой войне можно и нужно.
- Согласен с Вами полностью насчет минимизации потерь в этой войне. Особенно теперь, когда для этого благодаря Вам у нас есть все возможности. Мог бы поспорить с Вами относительно справедливости репрессий и того, в какой политической обстановке все это происходило, но не буду. Есть в Ваших словах и немало правды. А что по второму моменту?
- А вот здесь как ни странно это может прозвучать из моих уст после всего уже сказанного, сказалась недоработка спецслужб, проворонивших скрытых троцкистов во властных структурах.
- Вы кого-то конкретного имеете в виду?
- Да того же Хрущева. Сначала из-за страха попасть под репрессии такого на Украине наворотил, что потом из-за страха разоблачения решил сам стать первым разоблачителем, пока никто не опередил. Забрался на вершину власти, обозвал период Вашего правления “культом личности”, свалил на Вас все репрессии, а сам в белом фраке.
- В чем?
- Это у нас анекдот такой был. Все в дерьме, а я в белом фраке.
- Значит, Никитка? - Многозначительно постучал по столу карандашом Сталин, - А еще кто?
- Сложный вопрос. И не одной приверженностью троцкизму объясним. Скорее на него все в мое время списали, ибо удобно. А суть куда проще. Всего человечество знает три принципиальных типа мотивации людей. Это страх, жадность и идея. Вот Вы лично управляете комбинацией идеи и страха, а жадность стараетесь держать в узде. Хотя на определенную тягу к барству среди партийно-хозяйственной номенклатуры глаза закрываете уже сейчас. Но хотя бы открыто не поощряете. При этом идея и верность ей для Вас ведущая мотивация, а страх вспомогательная. Пока Вы были живы, страх господствовал над всеми. Любого чиновника или партийного деятеля в любой момент могли призвать к ответу. А поскольку даже без выбивания признаний практически на любого можно было накопать немало, то страх был обязательным атрибутом, гарантировавшим лояльность и преданность. И люди устали бояться. Как только Вы умерли, следом почти тут же убили Берию, а дальше все просто договорились. И решением Политбюро вывели всю высшую партийно-хозяйственную номенклатуру из-под надзора органов. Если не ошибаюсь, то уже с уровня горкомов проведение следственных мероприятий по номенклатуре было запрещено.