- Это чудо какое-то, - негромко проговорил Сталин.
- Рискнете, Иосиф Виссарионович? - с веселой улыбкой спросил Иван.
- А, была - не была, давай. Рассказывай, что делать надо. И Лаврентия тоже, нам его работоспособность еще очень понадобится. Только это, Иван Степанович, мне бы внешне не слишком сильно молодеть. А то подумают, что Сталина подменили.
- Хорошо, Джил займись. Отдаю Вас товарищи в надежные женские руки. Увидимся через пару часов. Товарищ Власик, Вы пойдете или здесь с бойцами ждать будете?
- Лучше здесь.
Тогда позже увидимся.
Через два часа на том же месте Иван выслушивал эмоциональные возгласы подлеченного советского руководства. Даже Сталин не смог сохранить привычный суровый види был необычно оживлен. А уж когда Берия пожаловался, что чувствует себя замечательно, но почему-то стал хуже видеть, раздался такой хохот, что от стен отражалось эхо. Даже охрана ржала в полный голос.
- А ты, Лаврентий, пенсне сними, теперь тебе без него лучше. Вот только весь мир привык бояться человека в пенсне, как же ты теперь без своего грозного имиджа, - хохотал Сталин.
Берия быстро разобрался в чем дело и радостно присоединился ко всеобщему веселью.
- А я себе с обычными стеклами закажу. И буду одевать только, когда кого-нибудь напугать надо. Пусть помнят. И вообще, чего смеетесь? Когда полжизни эту штуку потаскаешь, она на нос сама автоматически простится первым делом.
Потом был обед, во время которого все постоянно удивлялись, как из пищевого синтезатора выползают совершенно различные блюда и напитки. А кто их готовит? Еще позже отчитался о выполнении задания Судоплатов. Золото уже переведено на правильные счета, подконтрольные структурам НКВД, а Борман быстрее собственного визга унесся в Берлин занимать власть. Наконец наступил момент для серьезного разговора. Отправив Власика и охрану отдохнуть, а девушек заниматься собственными делами, Иван, Сталин и Берия уселись в удобные кресла в кабинете Ивановых апартаментов и, потягивая натуральный инопланетный коньяк пятитысячелетней выдержки, приступили к главным вопросам, волновавшим обе стороны. Тон сразу задал Иван.
- Товарищ Сталин, не обижайтесь, но хочу Вас предупредить. Не стоит пытаться меня убить или взять под контроль каким-либо способом. Говорю откровенно, не получится. А если даже вдруг каким-то чудом удастся, то результат Вас совсем не обрадует.
- Вы на самом деле считаете нас настолько неблагодарными, что предполагаете такое развитие событий?
- Иосиф Виссарионович. Я прежде всего считаю Вас руководителем одного из крупнейших государств планеты. А себя в этом ключе неким внезапно возникшим геополитическим фактором. Я могу быть Вам лично глубоко симпатичным. Вы можете быть мне безмерно благодарны за фашистов и Гитлера. Но после всего увиденного, Вы не можете не считать меня потенциально опасным. А раз так, то не можете не думать о возможности эту опасность контролировать. Потому и предупреждаю. Причем, я Вас прекрасно понимаюи совершенно не собираюсь по этому поводу возмущаться. Но одновременно уничтожить меня и корабль у Вас не получится в любом случае. А что может быть в итоге ответного удара, а он обязательно последует, Вы уже видели. Так что давайте просто исходить из этого.
- Мы понимаем Вас, товарищ Зорин, - переглянувшись с Берией, ответил Сталин.
- И наверное Вы правы, говоря о том, что Вы это геополитический фактор. Но пока Вы проявляли только дружеские чувства к Советскому Союзу и мы очень рассчитываем, что так оно и останется впредь.
Посмотрел пристальным взглядом на Ивана, и дождавшись подтверждающего кивка, Сталин продолжил.