– Я хочу убить их всех!
– Я понимаю, но один мужчина и один мальчик не могут изменить лик мира. Настанет день, и они проиграют. Бог не допустит, чтобы они преуспевали.
– Твой Бог не защитил моих, – сказал Села.
– Да, но он сохранил тебе жизнь.
Шэнноу откинулся, заложил руки за голову и уставился на огненные блики, скользящие по каменному своду. Он вспомнил предупреждение Каритаса. Исчадия ищут его. Но почему? Что он совершил такого, из-за чего стоило бы начать охоту на него? И почему его разыскивает целое войско?
Он закрыл глаза и незаметно заснул. Ему приснилось, что он парит над огромным каменным зданием в центре большого угрюмого города. Ночной мрак сотрясали гулкие удары, будто гигантские молоты били по гигантским наковальням. На площадях и у дверей кабаков толпились люди. Шэнноу опустился к каменному зданию, увидел статуи рогатых чешуйчатых демонов по сторонам длинной лестницы, ведущей к дубовым дверям. Он поднялся по лестнице, проник через закрытые двери и оказался в зале, вдоль стен которой тянулись резные фигуры драконов и ящериц. Винтовая лестница вела в обсерваторию, где длинный телескоп был наведен на звезды и несколько человек в красных мантиях писали что-то гусиными перьями на пергаментах. Шэнноу проплыл по воздуху мимо них. У еще одной двери стояли двое часовых, держа ружья поперек груди. Миновав их, он оказался в комнате, освещенной красными свечами.
Там сидел мужчина, штудируя карты. Он был красив. Темные волосы на висках, подернутые серебром, нос длинный и прямой, чувственный рот с полными губами, серые глаза с насмешливыми морщинками в углах.
На нем были белая рубашка, серые брюки и башмаки из змеиной кожи. Когда Шэнноу проплыл у него за спиной, он весь напрягся и встал.
– Добро пожаловать, мистер Шэнноу, – сказал он, оборачиваясь и глядя на Шэнноу в упор. Его глаза теперь были полны издевки. Шэнноу почувствовал страх, перерастающий в ужас, потому что вокруг этого человека сгустилось темное облако и поплыло к нему. Иерусалимец отпрянул, а облако обрело форму: перед ним повисла огромная раздутая голова, покрытая чешуей и увенчанная рогами, с пастью, усаженной заостренными зубами. Из облака выпростались руки, когтистые пальцы потянулись к нему… Он бежал назад в свое тело и проснулся весь в поту, барахтаясь под одеялом, подавляя крик. Его взгляд метнулся по пещере мимо спящего Селы и двух лошадей. Подавляя панику, Шэнноу вытащил правый пистолет из кобуры возле изголовья. Рукоятка охладила его ладонь.
Он снова вытянулся на постели, закрыл глаза, и тотчас на него накинулся демон, топыря когти. И вновь он проснулся, содрогаясь от ужаса. Заставив себя успокоиться, он помолился – долго и истово, потом убрал пистолет в кобуру, скрестил руки на груди и снова заснул.
Вновь он оказался над каменным зданием, и навстречу ему ринулся демон. Он поднял руки, и в обеих оказался сверкающий меч. Он помчался к демону, и мечи, как две молнии, пронзили вздутое тело. Когти начали рвать его, но он не обращал внимания, а рубил и колол, словно в приступе безумия. Чудовище попятилось, и в его кроваво-красных глазах Шэнноу увидел зарождающийся страх. Выпрямившись, Иерусалимец воткнул меч в жуткую морду. Из ран повалил дым, и чудовище исчезло.
На его месте воспарил тот самый красавец в белоснежном одеянии.
– Я недооценил вас, мистер Шэнноу, – сказал он.
– Кто ты?
– Я Аваддон. Вам это имя должно быть знакомо.
– Это имя есть в Книге Откровения, – сказал Шэнноу. – Ангел бездонной бездны. Ты – не он, ты всего лишь человек.
– Кто знает, мистер Шэнноу? Если человек не умирает, то он – божество. Я прожил триста сорок шесть лет благодаря Владыке этого мира.
– Ты служишь Змию, – отрезал Шэнноу.
– Я служу Тому, Кто победил. Как можете вы быть так глупы, мистер Шэнноу? Армагеддон завершился, а где Новый Иерусалим? Где волк пасется рядом с ягненком? Где лев ест солому, подобно волу? Нигде, мистер Шэнноу. Мир погиб, и ваш Бог погиб с ним. Вы и я – два полюса нового порядка. Мои земли процветают, мои войска могут завоевать мир. А вы? Вы – одинокий скиталец, бродящий по миру словно тень. Нигде не желанный, нигде не нужный – совсем как ваш Бог.
Шэнноу ощутил, как правда этих слов давит его, точно каменная плита, но он ничего не сказал.
– Не находите, что ответить, мистер Шэнноу? Вам следовало бы прислушаться к старику Каритасу. У него был шанс присоединиться ко мне столетие назад, но он предпочел жить в лесах, будто благочестивый отшельник. Теперь он умер – и весьма поэтично, а с ним и его земляные черви. Вы будете следующим, мистер Шэнноу. Разве что предпочтете присоединиться к исчадиям Ада?