– Смахивает на остатки грудной клетки, – сказал Шэнноу.
А еще через тридцать шагов Бетик наткнулся на еще более внушительный обломок, причем усаженный зубами. Они принялись его откапывать, и оказалось, что кость имеет форму огромного клина.
– Тебе когда-нибудь приходилось видеть подобную пасть? – спросил Бетик. – Или хотя бы слышать о таких?
– Села говорил, что здесь водятся чудовища, что его отец их видел.
Бетик оглянулся.
– От головы до грудной клетки в нем было не меньше тридцати футов. Какие же огромные у него должны быть ноги!
Они поискали, но никаких конечностей не обнаружили.
– Может, их растащили волки? – предположил Бетик.
Шэнноу покачал головой.
– Кости ног по толщине превосходили ребра не меньше чем вдвое. Нет, они где-то тут.
– Так кости-то наполовину ушли под землю. И ноги могут быть еще глубже.
– Нет. Погляди на изгиб кости, которая торчит из травы. Оно умерло брюхом вверх, не то мы нашли бы сверху позвонки.
– Одна из тайн жизни, – заключил Бетик. – Поехали!
Шэнноу стряхнул землю с ладоней и сел в седло.
– Ненавижу тайны, – сказал он. – Ног ведь должно быть четыре. Жаль, что у меня нет времени откопать его целиком!
– Да уж, без труда не вытащить и рыбки из пруда, – сказал Бетик. – Ну, едем же!
Они выехали из овражка, но тут Шэнноу натянул поводья и повернул мерина обратно.
– Ну, что еще? – спросил Бетик.
Шэнноу подъехал к самому краю и посмотрел вниз. Ему были хорошо видны гигантская челюсть и обломки ребер.
– По-моему, ты разгадал тайну, Бетик. Это рыба!
– Ну рад, что не подцепил ее на крючок. Не смеши меня, Шэнноу! Во-первых, это была бы всем рыбам рыба, а во-вторых, как бы она оказалась посреди равнины, где и речки-то нет?
– Библия повествует о гигантской рыбе – она проглотила одного из пророков. Он побыл у нее в брюхе и остался жив. Внутри этой грудной клетки уместятся свободно десять человек. И у рыб нет ног!
– Ну, ладно, это рыба. Тайну ты разгадал, так поехали?
– Однако ты ведь сам спросил, как она могла попасть сюда?
– Не знаю, Шэнноу, и не хочу знать.
– Каритас говорил мне, что во время Падения Мира моря вылились и поглотили земли и города. Вот приливная волна и могла принести сюда эту рыбу.
– Если так, то где же море? Куда оно делось?
– Ты прав. Как ты и сказал, в этом тайна.
– Я в восторге, что мы во всем разобрались. Так едем?
– Неужели тебе совсем не свойственно любопытство, Бетик?
Исчадие наклонился в седле вперед.
– Очень и очень свойственно, мой друг. Мне очень любопытно было бы узнать, где сейчас находятся тридцать шесть безупречно обученных убийц. Возможно, тебе покажется странным, что меня это настолько занимает!
Шэнноу снял шляпу и вытер пот с внутреннего края полей. Солнце стояло над самой головой – только миновал полдень, – и небо было безоблачным. Его взгляд привлекло темное пятнышко: высоко над ними кружил орел.
– Большую часть моей жизни, Бетик, – сказал он, – за мной охотились. Это неотъемлемое обстоятельство моего существования. Разбойники скоро услышали про меня, и мое описание переходило из уст в уста. Я не мог предугадать, когда именно из теней вылетит пуля или стрела или блеснет нож. И довольно скоро стал фаталистом. Маловероятно, что я умру в своей постели в почтенной старости, ибо моя жизнь зависит от моей быстроты, зоркости и силы. Все это когда-нибудь ослабеет, но до тех пор меня в этом мире будет интересовать очень многое – то, чего я не понимаю, но что, я уверен, имеет какое-то отношение к тому, чем мы стали.
Бетик помотал головой.
– Ну спасибо, что ты поделился со мной своей философией. Что до меня, так я еще молод, в самом расцвете лет, и очень хочу когда-нибудь стать самым древним стариком, каких только видывал мир. И мне начинает казаться, что Руфь была права. Если я останусь с тобой, то наверняка умру. Так что, думаю, нам пришло время проститься.
Шэнноу улыбнулся.
– Вероятно, ты прав. Но жаль расстаться в такой спешке. Вон там как будто удобное место для ночлега. Не провести ли нам вместе последний вечер?
Бетик посмотрел туда, куда указывал палец Шэнноу – на кольцо камней на высоком уступе. Исчадие вздохнул и пустил лошадь рысью. Земля внутри кольца была плоской, а у края уступа оказалась каменная колода, полная воды. Бетик спешился и расседлал лошадь. Завтра он предоставит Иерусалимца той судьбе, какую ему назначил его темный бог.
Незадолго до сумерек Шэнноу разжег костер, не слушая возражений Бетика – как бы дым не выдал их! – вскипятил чай, выпил, а потом завернулся в одеяло, подложил под голову седло и привалился к каменному обрыву.