- Известие вполне достоверно, Бетти? - спрашивает фрау Пагель. Она сидит прямая, твердая - ни одна даже самая участливая родственница не разглядела бы, что она сегодня обливалась слезами.
- Известие? Какое известие? Ах да, то известие! Но, милая Матильда, уж если я, можно сказать, специально об этом тебе написала! - Это произносится почти по-командирски, но командирша тотчас же переходит на прежний участливый тон: - Ну, конечно, достоверно, этот милый юноша, Эйтель-Фриц, заходил туда по делу. Он читал своими глазами... как это называется?.. извещение! Я даже не узнала, по какому делу он туда заходил. Так разволновалась, что забыла спросить. Но ты же знаешь нашего Эйтель-Фрица, это такой оригинал, он ходит по самым неожиданным местам... Attention! La servante! [Осторожней! Прислуга! (фр.)]
"Фройляйн" появляется с подносом, с кофейным прибором - нимфенбургский фарфор от дедушкиной бриллиантовой свадьбы. Дамы смолкают, и фройляйн, пожилая женщина, серая как мышка, бесшумно накрывает на стол.
Они всегда только "фройляйн" - эти часто сменяющиеся приспешницы ее превосходительства фрау фон Анклам имени не имеют. Фройляйн накрывает на стол, фройляйн штопает, фройляйн читает вслух, и фройляйн что-то рассказывает, а главное: фройляйн слушает! Фройляйн слушает с утра до вечера, слушает рассказы о полковых дамах, давно умерших и позабытых ("Я ей говорю: милое дитя, чего здесь требует такт, определяю я!"); рассказы о детях, которые давно сами завели себе детей ("И тогда этот прелестный ангелок говорит мне..."); рассказы о родственниках, с которыми она давно поссорилась; рассказы о синих конвертах и о производствах в чин; рассказы об орденах; рассказы о ранениях; рассказы о браках и разводах... перетряхиванье хлама жизни, потраченной на дрязги и на сплетни, копанье в интимном, самом интимном!
Фройляйн, бесцветная, серая как мышка, слушает, говорит "да... ах нет!.. да что вы!.. изумительно!" - но когда у ее превосходительства гости, она ничего не слышит, ее превосходительство, мобилизовав скудные крохи своего швейцарско-французского языка, усвоенного в пансионе, шепчет: "Attention! La servante!" - и дамы замолкают. Когда в доме гости, фройляйн превращается в пустое место, так полагается. (Но как только гости уйдут, ей все расскажут.)
Однако, умолкнув на секунду, фрау фон Анклам недолго хранит молчание, это уже не полагается. Она заговаривает о погоде: сегодня так душно, может быть, будет гроза, может быть да, а может быть и нет. У нее когда-то была фройляйн, у которой перед грозой появлялась ноющая боль в большом пальце на ноге, очень странно, не правда ли?..
Примета никогда не обманывала, и как-то, когда фройляйн была в отпуску, у нас тогда еще было наше поместье, разразилась гроза со страшным градом и побила весь хлеб, а не будь фройляйн в отпуску, мы бы все-таки знали заранее - и это было бы та-ак хорошо, не правда ли, милая Матильда? Но фройляйн, как нарочно, именно тогда понадобилось уйти в отпуск!..
- Да, фройляйн, все в порядке, благодарю. Вы можете сейчас разгладить кружевные рюши на моем платье из черной тафты. Уже отглажены, я знаю, фройляйн. Этого вы мне могли бы и не сообщать. Но они отглажены не так, как у меня полагается, они должны быть как дуновение, фройляйн! Как дуновение! Так что, пожалуйста, фройляйн!
И не успела фройляйн затворить за собою дверь, фрау фон Анклам снова с безграничным участием поворачивается к фрау Пагель.
- Я много об этом думала, милая Матильда, прикидывала и так и сяк, но ничего не поделаешь: она то, что называется, особа!
Фрау Пагель вся передернулась и смотрит боязливо на дверь.
- Фройляйн?..
- Но, Матильда, как можно быть такой рассеянной! О чем мы говорим? О женитьбе твоего сына! Что, если бы я себе позволила быть такой рассеянной!.. Я всегда говорила моим дамам...
Фрау Пагель еще не потеряла надежду узнать что-нибудь утешительное, ведь ей в сущности ничего не известно.
- Девушка, может быть, не такая уж плохая, - с трудом выдавила она из себя.
- Матильда! Я уже сказала: особа! Особа, и больше ничего!
- Она любит Вольфганга - по-своему...
- О таких вещах я и слышать не хочу! О непристойностях - нет, только не в моем доме...
- Но Вольфганг играет, он готов спустить все...
Фрау фон Анклам рассмеялась.
- Если бы кто-нибудь видел сейчас твое лицо, милейшая Матильда! Мальчик поигрывает - ты не должна говорить: "играет", "играть" звучит так вульгарно - все молодые люди немножко поигрывают. Помню, когда наш полк стоял в Штольпе, молодые люди тоже изрядно поигрывали. Его превосходительство генерал фон Барденвик сказал тогда: "Что же мы предпримем, уважаемая фрау фон Анклам? Мы должны что-то предпринять". А я ему: "Ваше превосходительство, мы ничего предпринимать не будем. Пока молодые люди поигрывают, они не делают никаких других глупостей". И он сразу со мной согласился... Войдите!
В дверь тихо и осторожно постучали. Фройляйн просунула голову:
- Эрнст вернулся, ваше превосходительство.
- Эрнст? При чем он тут? И что это за новая мода, фройляйн? Вы же знаете, у меня гости! Эрнст... просто неслыханно!
Несмотря на эту грозу, фройляйн отважились кое-что добавить, она пискнула, как мышка в мышеловке:
- Он был в бюро регистрации браков, ваше превосходительство.
У фрау фон Анклам сразу прояснилось лицо.
- Ах, ну, разумеется... Пусть вымоет руки и сейчас же идет сюда. Что вы по каждому поводу разводите длинные истории, фройляйн!.. Фройляйн, одну минутку, куда вы сразу бежите сломя голову, можно подождать моих распоряжений. Спрысните его сперва немного одеколоном. Ну, конечно, тройным одеколоном! Неизвестно, среди кого он там толкался.
И оставшись снова наедине с кузиной:
- Мне хотелось знать, как пройдет регистрация. Я долго раздумывала, кого бы мне туда послать. И вот послала нашего Эрнста. Мы теперь послушаем...
Глаза у фрау фон Анклам горят, она заерзала в кресле тяжелыми телесами, она вся ожидание. Сейчас она услышит нечто новенькое, нечто, что пойдет в кладовую сплетен - боже, как чудесно!..
Входит лакей Эрнст, старичок лет шестидесяти, много, много лет, целую жизнь проживший у фрау фон Анклам.
- Остановись в дверях! - кричит она. - Ни шагу дальше, Эрнст, стой в дверях.
- Знаю, как же, ваше превосходительство!
- А потом сразу примешь ванну и переоденешься, кто знает, какие на тебе сидят бациллы, Эрнст!.. Ну, так говори же наконец: как прошла регистрация?
- Ее и не было, ваше превосходительство!
- Вот видишь, Матильда, что я тебе всегда говорю? Ты волнуешься попусту! Что я тебе сказала три минуты тому назад: особа, просто особа! Она его бросила!
Фрау Пагель слабым голосом:
- Можно мне расспросить немного Эрнста, милая Бетти?..
- Конечно, милая Матильда. Эрнст, я тебя не понимаю, что ты стоишь как дубина, ты же слышишь, фрау Пагель хочет все знать! Говори, рассказывай... Она его, конечно, подвела! Ну, а дальше... Что он на это сказал?
- Погодите, ваше превосходительство. Я думаю, молодой барин сам ее... молодой барин не пришел...
- Вот видишь, Матильда, в точности как я говорила! С мальчиком все в порядке: он поигрывает, но это ему нисколько не во вред, напротив, он показал себя вполне благоразумным, на таких особах все-таки не женятся.
Фрау Пагель удалось, наконец, вставить слово:
- Эрнст, это наверное так? Регистрации не было? Ты точно знаешь? Может быть, они немного опоздали?
- Нет, сударыня, точно что не было. Я пришел вовремя и прождал до закрытия и даже справлялся у регистратора: они не приходили - ни он, ни она.