- Какая же ты падла…
- Ты это мне уже говорил, - отмахнулся Киржач. - Драться с Аттилой ты будешь прямо сейчас. Никаких тренировок, никаких адаптационных периодов. Хватит, наигрались в игрушки! Вот тот, кто выиграет, в дальнейшем и будет тренироваться. Условия я создам… Помнишь, как перед тем боем я тебе про ниггера кое-что интересное рассказал? Расскажу и сейчас. Не думай, что он твой друг. Он не умеет дружить. Он просто надеялся с твоей помощью добраться до моих денег. Так что сейчас он не задумываясь оторвет тебе яйца и вырвет кадык, если ты оплошаешь!
Глава пятая
Место проведения поединка находилось в двадцати километрах от Усть-Озернинска и представляло собой самое настоящее поместье с огромным особняком, хозяйственными постройками, конюшней, теннисными кортами, футбольным полем, парком и лужайками. Приехали туда на двух американских лимузинах, черном и белом. Грека везли во втором. Кроме водителя и охранников к нему сели Виктор Киржач с не знакомой Грекову спутницей, которую звали Мариной, и Вика. Он был почему-то уверен, что она побоится встречаться с ним взглядом да и вообще будет стараться держаться подальше, но оказалось не так. Даже тени вины или хотя бы смущения в ее зеленых глазах не было видно. Села рядом с ним, будто бы ненароком плотно прижавшись бедром, а во время поездки, задумчиво глядя на него и правой рукой откидывая со лба волосы, левую неожиданно запустила под его спортивные брюки и принялась там довольно приятно хозяйничать.
- Убери!
- Тебе что, не нравится? Вчера ты этого не говорил.
- Со вчерашнего дня многое изменилось. Убери, я сказал!
Марина и Киржач вполголоса говорили про какой-то ресторан на корабле и мало обращали внимания на происходящее между Викторией и Артемом. Зато охранники глаз не сводили. Интересно, что они думали? Везут на убой мужика в кандалах, сестра хозяина его ублажает, а он еще дуется по этому поводу.
Черный лимузин, шедший первым, подкатил к крыльцу особняка. Грек наблюдал, как вывели Аттилу. Видать, чернокожий не сдался без боя. На голове его белела повязка, а по ступеням он поднимался, подволакивая правую ногу.
Неожиданно Киржач хлопнул Грекова по колену:
- Видишь вон того чела? Это мой имитатор. Победишь ниггера, и я отдам его тебе. Хочешь - просто убей, хочешь - дерись по всем правилам…
Из того, что обещание было дано в присутствии троих охранников, Грек заключил, что Киржач просто подначивает его перед боем, но добраться до имитатора не разрешит. Если бы он хотел действительно так поступить, то не афишировал бы свои намерения в присутствии людей, каждый из которых неминуемо подумает: «Сегодня сдали его, а завтра - меня. Валить надо от такого хозяина!»
Так что в обещание Киржача Артем не поверил, но указанного человека на всякий случай запомнил. Хотя мог ведь Киржач указать и на первого подвернувшегося, никакого отношения к убийству Лакина не имеющего…
Аттилу завели в дом и настал черед Грека. Под конвоем охраны он был доставлен в маленькую комнату на втором этаже, без окон и без какой-либо мебели. Втолкнув внутрь, за ним захлопнули дверь, и четверть часа Грек провел в одиночестве, размышляя о своем положении.
Что делать, он не представлял. Все будет зависеть от поведения Аттилы. Если он решит драться всерьез, то выбора не останется. А вот ежели нет… Тогда возможны любопытные варианты!
Дверь открылась почти что бесшумно, и охранник, один из тех, что ехали в лимузине, приказал Греку:
- Пошли!
Они поднялись на последний этаж, и там вошли в еще одну комнату, как две капли воды похожую на первую. Отличие заключалось только в зеркале, висевшем на правой стене. Охранник жестом предложил Греку встать перед ним, а потом нажал кнопку, которую Артем первоначально принял за выключатель света. Зеркало стало прозрачным, как будто вместо серебряной амальгамы были установлены жалюзи, которые, от нажатия кнопки, раздвинулась.
За стеклом оказалась большая, богато обставленная комната. Белоснежные шторы прикрывали высокие окна и дверь на балкон. Мебель была старинная, изысканных форм, из благородного дерева утонченных оттенков. Блестел натертый паркет.
В таких интерьерах можно было экранизировать «Унесенные ветром»…
Грек смотрел на Анюту. Она сидела с сыном на руках и выглядела нормально - если только можно так выглядеть в сложившейся ситуации. Не было похоже, чтобы ее били или сильно запугивали. Мать примостилась на краешке кресла и застыла, как изваяние. Глаза были закрыты, и Грек подумал, что она, видимо, молится. Это было бы вполне естественным, после гибели мужа и дочери она все глубже уходила в религию.
А вот Мэри крепко досталось. Лицо девушки было разбито, правую руку от локтя до кончиков пальцев закрывал гипс. Наверное, ей сделали укол успокоительного, и она спала, устроившись на диване.
Присутствовали и два охранника. Они были похожи, как близнецы. Массивного телосложения, с короткими стрижками, в одинаковых черных костюмах и белоснежных рубашках. Один читал газету, второй тупо пялился в стену, напоминая своей неподвижностью восковую фигуру.
Грек вспомнил инвалида, хозяина дома в сланцевских Дубках. Он ходил с Максом в разведку, но ему не повезло… Скорее всего, тогда везение было все-таки на его стороне, а отвернулось в этот раз. Несмотря на то что женщин и ребенка не тронули, для нейтрализации хозяина дома вряд ли применили гуманные методы. Слово-то какое - нейтрализация! Красивая вывеска для кровавых картин. Размозженный затылок, нашпигованное пулями тело, «перо» под лопаткой… Или инвалида смогли подкупить? Запугать, показав ствол? Грек на секунду вспомнил его лицо и, отвечая на свой мысленный вопрос, даже покачал головой, чем вызвал недоуменный взгляд стоявшего рядом охранника.
В одной комнате братья-маньяки свели двух молодых женщин, чьим возлюбленным предстоит схлестнуться в смертельном бою. Что будет с Анютой, если он проиграет? Выплатят двадцать тысяч и отправят домой, ласково посоветовав не помнить увиденного?
И Артем снова покачал головой. Ее убьют, а перед этим пропустят по кругу, и старший Киржач не забудет воспользоваться своим правом первой ночи. То же самое ждет и Мэри. В случае проигрыша Аттилы ей доведется оправдать первую часть своего длинного прозвища в полном объеме.
Как же поведет себя чернокожий?
Грек вдруг понял, что Виктор и Валентин заключили пари на исход предстоящего боя. Старший поставил на его победу, а Валентин «болеет» за мулата.
Думая об этом, Артем машинально потер ожог на правой ноге. Валентин, гася об него сигару, просто выместил злобу или надеялся такой мелкой «диверсией» поспособствовать своему фавориту? Сейчас рана болела, не давала забыть о себе ни на минуту. Но Грек был уверен, что стоит ему выйти на ринг, как он «выключит» эту боль.
- Все, - посмотрев на часы, буркнул охранник.
Превращать окно в зеркало он не стал, оставил, как есть. Вышли из комнаты, спустились на первый этаж, в середине длинного коридора остановились перед дверью из белого пластика. Охранник постучал, изнутри донеслось громкое «Да!», и они вошли в помещение, где пахло медикаментами.
Оно напоминало медпункт не только запахом. Стены и пол были отделаны кафелем, в шкафчике со стеклянными дверцами стояли многочисленные бутылочки, склянки и пузырьки, коробочки с названиями на латинском, пачки таблеток. А в углу пустовало, развернутое спинкой к окну, самое настоящее зубоврачебное кресло. Вот только не было похоже, что оно используется по назначению.
Заложив руки за спину, у шкафа с лекарствами стоял Виктор Киржач. А у стола, спиной к Артему, ссутулился мужчина в белом халате. Он колдовал над какими-то ампулами, разложенными перед ним на полотенце. Обернувшись на Грека, он пробормотал что-то напоминающее стеснительное «Здрасти», и махнул рукой в сторону устрашающего кресла. Киржач прокомментировал этот жест:
- Падай, чего застрял?
Артем сел, поставив ноги на никелированную полочку и положив руки на подлокотники. Он увидел крепления для ремней, которыми можно было бы усмирить буйного пациента, но его привязывать не стали. Стиснул зубы, подумав, какой благоприятный момент для нападения упускает. Не возникало сомнений, что он сумел бы уработать всех троих прежде, чем они бы успели маму позвать. Единственной боевой единицей является сопровождавший его охранник, но и он расслабился, стоял, прислонившись к дверному косяку, и жевал резинку. Если бы не заложники на третьем этаже… Но если б не было их, то и воскресший из мертвых Киржач не вел бы себя так неосмотрительно.