К воскресенью ее лицо настолько зажило, что она отважилась выйти из дома вместе с Артуром. Он потащил ее в спортивный магазин покупать новые лыжные ботинки и лыжи. Как она ни возражала, что не нужны ей новые, у нее старые неплохие, и нафига ей профессиональные — он ничего не слушал. Потом они вернулись домой собираться в дорогу.
Из дома выехали около восьми вечера — на улице уже стемнело. Артур полагал, что на месте они будут около полуночи. Устраиваясь на пассажирском сиденье, Рене вдруг поймала себя на мысли, что еще ни разу не сидела в этой машине — а ведь Артур купил этот кадиллак два года назад. Просторно, много места, много лошадей под капотом. Артур также мог бы добавить, что расход бензина огромный, а налог и страховка почти неподъемны, но ему всю жизнь нравились большие, американские машины. Рики Брауну гонки на спорткаре стоили жизни — зато Артур, его сын, в кэдди де вилль чувствовал себя на дороге как в танке.
Он уселся за руль, включил магнитолу — божественный голос Фредди Меркьюри пел о страданиях любви и ревности. Рене чуть улыбнулась. Может, оно и к лучшему, что ей неведома ни любовь, ни ревность. Немного боли и унижения, но это уже позади, и стоило так переживать по этому поводу. Может быть, теперь она стала взрослее и мудрее. Может быть, больше не стоит жалеть о том, что она одинока. Зато она спокойна и почти безмятежна, ее не мучает ревность или безответная любовь. Может быть, она научится быть самодостаточной.
Артур аккуратно вывел огромный автомобиль из тесного закутка между двумя менее монументальными легковушками. Рене выглянула в окно, на свой дом — солидный, темно-серый, построенный в конце прошлого века, он всегда казался ей спокойным и безопасным прибежищем, только вот сейчас ощущение безопасности исчезло. Этот тип, Бруно-как-его-там-Падишах, угрожал ей, что может вернуться. Она подумала, что брат мог бы не додуматься взять ее с собой, представила, что он уезжает, а она осталась дома одна, и поежилась от страха. Артур вырулил на Фрибурплатц, и она вздохнула с облегчением.
Они почти не разговаривали по дороге — Рене прибавила звук и наслаждалась концертом группы Queen, иногда начинала подпевать. Артур думал о чем-то своем, будто хотел заговорить, но все не решался, и только когда уже выехали из Цюриха, выпалил:
— Рени. Хотел сказать тебе одну вещь.
— Что?
— Слушай, у меня там есть девушка. Максин Ренар. Хочу тебя попросить, чтобы ты ей ничего не говорила, знаешь, о ком-то другом. Ни, там, Сюзанна, ни Лили, никто. Поняла?
— Поняла, — Рене пожала плечами. У нее на языке вертелась тысяча вопросов, что за Максин, зачем ему все эти Лили, но брат никогда с ней не откровенничал, она вряд ли могла рассчитывать на честный ответ, и решила воздержаться от расспросов. Но любопытство победило, и она тут же спросила:
— Ты ее любишь?
— Люблю, — честно сказал он. Рене разозлилась:
— И какого черта тогда все эти прочие девки? Вы, мужики, все одинаковые! Вам всем только одного и надо!
Брат тоже разозлился:
— Когда мне понадобится твое мнение, я тебя спрошу, а пока — придержи язык! И вообще, раз уж ты у нас такой специалист по мужикам, держи там свои штаны застегнутыми!
Рене надулась.
— И я серьезно, — добавил Артур. — Чтоб никаких шур-мур с моими одноклубниками, ясно? Мне даром не нужны проблемы потом, слышишь меня?
— Отлично слышу, — с обидой ответила она. — Я не собираюсь тебе создавать проблем!
— Рад это слышать. Потому что я не собираюсь потом разруливать твои дурацкие дела! Не вздумай ни с кем сближаться!
Она закатила глаза:
— Я тебе уже сказала — я не буду создавать тебе проблемы!
— Вот и хорошо. Я забронировал для тебя номер в отеле, в котором мы все сейчас живем. Поужинаем в ресторане или, если устала, закажи ужин в номер. Завтрак с семи до восьми утра. Я зайду за тобой в четверть восьмого.
— Есть, капитан. — Она чуть прибавила звук — Фредди пел одну из ее любимых песен. И только когда они въехали в Санкт-Моритц, у нее с языка все-таки сорвался вопрос, который почему-то не давал ей покоя:
— Арти, а ты имеешь в виду всех вообще или кого-то конкретного?
— О чем ты?
— Не о чем, а о ком. О твоих одноклубниках, с которыми я не должна сближаться.
Он нахмурился и раздраженно взглянул на нее, оторвав на миг взгляд от дороги: