— Уходите, — прошептала акушерка, отворачиваясь от нее. — Я никому ничего не скажу. Только не приходите сюда больше.
Мать, которая попыталась убить собственного сына, вышла из комнаты и заторопилась к себе. «Хорошо, что эта девица не увидела правую руку, — лихорадочно думала она. — Тогда ее молчание обошлось бы мне дороже, намного дороже». На среднем пальце правой руки Анн-Франсин красовалось кольцо — часть парюры[5], которую Вернер подарил ей на двадцатипятилетие, когда она носила дочь, когда между ними не было ненависти, а жизнь еще что-то обещала. Это была восхитительная, баснословно дорогая вещь, купленная Вернером, тогда еще любящим мужем, для красавицы жены на аукционе Кристи. Анн-Франсин вдруг безумно захотела попасть домой… Ее душа рвалась к этому чуду, этому сокровищу. Она представила, как достает из сейфа футляр — его белый бархат чуть пожелтел от времени, тисненная золотом корона потускнела… Нажатие пружинки заставляет открыться крышку, и дивный набор предстает взору, способный ослепить своей красотой. Перед мысленным взором Анн Франсин, ее тонкие чувственные пальцы сладострастно ласкали украшения, ощущая скользящий холод драгоценных камней и прихотливый рельеф оправ… Парюра из бриллиантов и сапфиров, изготовленная все тем же мастером Нито для императрицы Марии-Луизы в 1810 году, состояла из диадемы, ожерелья, двух колец, серег, броши и двух заколок. Одно из колец — малое — Анн-Франсин носила не снимая, и сейчас с удовольствием снова ощутила его драгоценную тяжесть на пальце, мельком взглянула — ее приветствовал великолепный блеск сапфиров и бриллиантов. Восторг от мыслей о парюре был в тысячу, миллион раз сильнее того мимолетного чувства, которое она ощутила, представив себе, как берет на руки сына и целует его. Как хорошо, что она сохранила это кольцо! Остальные ее украшения, даже менее дорогие и не исторические, обычно находились в сейфе. Повезло, что доктор Крюгер или не заметила его, или ничего не смыслит в украшениях…
Вернер обнаружит пропажу обручального кольца? Что он сделает? Может быть, стоит обвинить докторшу в краже? Но Анн-Франсин отказалась от этой мысли сразу же — ни в коем случае нельзя рисковать! Доктор Крюгер расскажет, что она пыталась убить сына, и, пусть у нее не будет доказательств, кто-нибудь может ей поверить. А если Вернер поверит? Нет, нет. Она просто скажет, что она отдала кольцо в чистку… или… ах да, у нее просто отекли пальцы. Потом она закажет у Картье такое же кольцо, и все будет в порядке.
На этом все и кончилось. Больше Анн-Франсин почти не видела своего сына. Он рос здоровым, жизнерадостным и очень красивым ребенком, и все домочадцы в нем души не чаяли. И граф де Сен-Брийен, и Лоренц Ромингер обожали внука. Отто превратил роскошный особняк своего отца в огромную игровую площадку. К сожалению, Вернер не стал стараться проводить больше времени с детьми. Няни, которых он нанимал для дочери и сына, становились все более молодыми и привлекательными. На мать Отто никак не реагировал, он ее попросту не замечал, она была для него никем, он понятия не имел о смертельной тайне, которую они делили. Никто ему не сказал, что вот это твоя мама, да он и не знал, что такое «мама». Она никогда не играла и не разговаривала с ним, не брала его на руки, вообще не приближалась ближе, чем на несколько метров. Дети росли, окруженные роскошью и платной заботой, но лишенные родителей и их любви. Вернер так редко бывал дома! Он делал для детей все, что велело ему чувство долга. Но он ничего не знал о них, он их не понимал, ему было скучно с ними. Его любовь была очень абстрактной и условной. Отто он принял по-настоящему, только получив из лаборатории клиники, где сын родился, результаты тестов крови и геномной дактилоскопии, которые подтвердили, что вероятность отцовства Вернера составляет 99.99 %. Если бы оказалось, что ребенок рожден от Лафорнье или кого-либо другого, банкир нашел бы способ избавиться от него.
Когда сыну исполнилось четыре года, Вернер отправил его в престижную школу. Дома Отто появлялся все реже, даже во время каникул. В одиннадцать он подслушал разговор между слугами, в котором они сплетничали о хозяевах, и узнал обстоятельства своего рождения. В шестнадцать, едва окончив школу, он ушел из дома навсегда.
[1] Один из самых роскошных ресторанов Женевы
[2] Фешенебельный пригород Женевы на берегу озера
[3] Район красных фонарей в Женеве
[4] Chaumet — французская марка часов и ювелирных украшений luxury-класса. Основана в начале XIX века Мари-Этьеном Нито, который стал придворным ювелиром Наполеона Бонапарта и делал украшения для Жозефины и для императрицы Марии-Луизы.