Артур уже надевал куртку, чтобы ехать к Макс, когда в коридоре возникла сестра. Она выглядела бледной и изможденной, но улыбалась.
— Хорошо поспала? — спросил он.
— Отлично. А ты куда собрался?
— К Макс. Возможно, надолго.
— Что-то случилось? — насторожилась она, уловив в его голосе нервные нотки.
— Можно и так сказать.
— Это секрет?
— Нет. Она беременна.
— Господи Боже! — ахнула Рене. — Но разве вы не…
— Предохранялись, конечно. Но вот случилось…
— И что ты будешь делать?
— Что? — зло переспросил Артур. — Если это правда, придется жениться. Только до этого еще надо ее поймать.
— Что значит поймать? — удивилась Рене. — Я как-то не понимаю…
— Черт… Объясняй тут, время теряй… Она сказала твоему Ромингеру, что намерена делать аборт. А он позвонил мне. Она сбежала из Валь д'Изера.
— Господи Боже! — снова сказала сестра. — Езжай, конечно. И держи в курсе. А знаешь, Арти, я бы с удовольствием обзавелась племянником или племянницей.
— Ну да, — неопределенно буркнул Артур и вышел из квартиры.
Рене поплелась на кухню и вытащила из холодильника коробку с пирожными. Налила себе воды в стакан — она не любила чай и всегда пила обычную питьевую воду. Задумалась. Отто сказал Артуру, что Макс беременна и хочет делать аборт. Он позвонил ради этого. Получается, что Отто считает, что она не должна избавляться от ребенка? И что из этого следует? Что он и от нее этого не будет требовать? А что будет, если он узнает про ее беременность?
Перед ее мысленным взглядом сменялись картины одна другой краше. Отто в смокинге, она в белом платье и с букетом невесты перед алтарем в церкви. Она — молодая замужняя, глубоко беременная дама, а любящий муж обнимает ее и шепчет всякие нежности ее большому животу. Он, с букетом цветов, забирает ее с ребеночком из роддома — ее обнимает, малыша целует. И все такое.
Прекрати! Рене велела себе выкинуть из головы все эти идиллические цветочно-целовально-обнимальные комиксы.
Jeanny, quit living in dreams…[2] Да, вполне возможно, что он действительно выразит готовность жениться на ней и взять на себя заботу о ней и ребенке. Вот только он сделает это из чувства долга, а не потому, что любит ее или ребенка. Такой брак не сработает. Да, она любит его, и очень хотела бы выйти за него замуж. Но он ее не любит — она об этом знала почти с самого начала. И получила идеальное доказательство этого, когда Отто ее бросил. Он возненавидит Рене, заманившую его в ловушку, как сопляка, и не будет любить ребенка, из-за которого был вынужден жениться на нелюбимой женщине. Нет, такая женитьба не принесет ничего хорошего никому из них, и малышу тоже. Значит, надо молчать. И обеспечить молчание Артура и Макс, раз уж от них скрыть не удастся.
Интересно, как? Рене усмехнулась. В кино обычно на вопрос «как заставить такого-то молчать о том-то» следует предложение убить. А кроме шуток? Никак. Захотят — скажут ему. Ну и что? Она ведь уже решила — она справится сама. Даже если Отто силком потащит ее жениться, она все равно не пойдет на это. Пусть он свяжет ее и доставит в загс с кляпом во рту, все равно ей надо будет сказать «да», без этого их никто не поженит. Пора перестать беспокоиться о всякой ерунде, и все тут.
Да и сейчас не глухое средневековье, и никого матери-одиночки не удивляют и не напрягают. Женщины, рожая без мужа, уже не боятся ни нищеты, ни общественного порицания. Конечно, ребенку нужен отец, особенно если будет мальчик, но у нее есть брат, из которого получится совсем неплохой дядя.
И все равно, она так сильно тосковала по Отто. Она все еще безумно его любила. Почему ты это сделал, мой хороший? Почему ты не захотел полюбить меня? Она уронила голову на руки и горько заплакала. Все еще всхлипывая, она вернулась к себе в спальню, вытащила из-под подушки его старую футболку и прижала ее к своей щеке. Так она чувствовала, что он еще не окончательно ушел из ее жизни.
Хотя теперь она знает, что он от нее никогда совсем не уйдет. Сам он может быть где и с кем угодно, но в ней растет его ребенок, его продолжение. Она положила руку на живот, впервые заговорила, обращаясь к малышу, с легкой неловкостью, будто входя в незнакомую воду:
— Привет, крошка. Я твоя мама. Я тебя люблю.
Слышит он или нет? Понимает? Она улыбнулась и погладила свой впалый живот — не верится, что там ребенок, но все же — он там!
— Ты родишься летом, и мы с тобой будем гулять по улице в колясочке.
Пусть она решилась рожать одна, зато, по крайней мере, выбрала биологическим отцом ребенка такой замечательный образец человеческой породы, как Отто Ромингер. Сильный, здоровый, красивый. Гены у малыша будут что надо.