— Какого хрена ты обсуждаешь наши личные дела при чужих? Ты понимаешь, что ты этим в первую очередь вредишь Рене?
— Это ты ей вредишь! Я с тобой еще разберусь, козел! Тебе вообще на все плевать, да? Ты понятия не имеешь, что она пережила из-за таких скотов, как ты!
— Прекратите вы оба, — начала было Рене, но Отто предупреждающим жестом сжал ее руку:
— Еще два слова там, — он кивнул в сторону лобби, — и весь Санкт-Моритц узнал бы, что происходит. Ей это не нужно. — Он решительно нажал кнопку вызова лифта, двери плавно разъехались перед ними. И сказал перед тем, как увлечь ее в кабину: — Она взрослый человек, понимает, что делает. Все происходящее между нами — наше личное дело.
Двери закрылись. Лифт поехал вверх.
Артур растерялся. Он ожидал драки и не сомневался, что шансов против Ромингера у него очень мало. Тот был профи в мордобое после проведенных в автосервисе трех лет. Но что было делать? Браун вовсе не собирался еще одному подонку, который причинил Рене зло, позволять уйти безнаказанным. А что он причинил ей зло — брат не сомневался, пусть даже не бил ее и не насиловал.
Этого он и боялся. Он в растерянности смотрел, как световой индикатор лифта ползет вверх — третий этаж, четвертый… Артур выругался сквозь зубы и пошел в бар. Он просто не знал, что сейчас еще можно предпринять. Ясно было, что пока Ромингер не наигрался, ее не увезти отсюда. И еще ясно, что пока она не просила Артура об этом, он не имеет права вмешиваться в их отношения. Она не зря еще в Цюрихе напоминала ему, что совершеннолетняя. А значит, в качестве таковой определенно имеет право идти в кровать с любым понравившемся мужчиной, на свой страх и риск. И он не может ничего сделать. А Ромингер повел себя умно, что ни говори. В бутылку не полез, осадил Брауна и прекратил назревавший скандал. Но никто и не спорил, что этот мудак умен, и дело вовсе не в этом, а в том, что для него Рене — очередная подстилка. И ей неизбежно будет больно. И он, Артур Браун, понятия не имеет, как защитить младшую сестру. Это неделю назад он мог орать про полицию, про преступление, про то, что сам его найдет и отделает как надо. Скорее всего, обычного мужика он и отделал бы как Бог черепаху, все же спортсмен. А сейчас насилия не было. И сейчас все намного хуже, чем тогда.
Отто проводил Рене до ее номера. Больше им никто по дороге не попался. Рене сказала:
— Ты молодец, что не устроил драку.
Отто пожал плечами:
— Он же за тебя беспокоится. Он твой брат. Набил бы я ему морду — тебе бы от этого только хуже стало.
— Ты невероятный, — пробормотала она.
Он наклонился и поцеловал ее в губы:
— Я приду к тебе через час максимум. Хорошо? А потом поужинаем. Ты хочешь есть?
— Нет, — она ластилась к нему как кошка. — Ты знаешь, чего я хочу.
Он улыбнулся, прижал ее к себе и с довольно сильным нажимом провел рукой по ее промежности под толстыми лыжными штанами.
— Я тоже этого хочу. И знаешь что? Ты правда будешь меня просить. А пока можешь порепетировать.
Рене не позволила, чтобы за ним осталось последнее слово. Почему-то ей это показалось важным. Он отвернулся, чтобы уйти, но она остановила его, обхватила его за шею и дерзко, отчаянно поцеловала его в губы:
— Поверь мне, ты ТОЖЕ будешь меня просить. И еще как.
Он оглядел ее потемневшими глазами и вдруг рассмеялся:
— Это будет очень забавно. Жди меня голышом, детка.
И ушел.
Клоэ сегодня не выходила из номера Отто, лежала в его кровати с температурой и смотрела телик. В последний раз она видела его, когда он, полностью экипированный для тренировки супер-джи, ушел в девять утра. Ей и в голову не приходило, что он ни на какую тренировку в итоге не попал. В этом счастливом неведении она благополучно пребывала до двух часов пополудни, когда он должен был вернуться на обед, а потом в номер, переодеваться для силовой тренировки. Он не приехал. Зато позвонил Регерс, спросил, где этот разгильдяй провел оплаченный тренировочный день, и где ошивается сейчас, прячась от справедливого тренерского гнева. Клоэ заподозрила, что Отто ошивается в чьей-то теплой постели, да хотя бы той же девчушки, на которую он так очевидно запал вчера вечером, как там ее. Такое иногда случалось и прежде. Делиться своей догадкой с Герхардтом Клоэ не стала, пообещала передать Отто, что Регерс его искал, и повесила трубку. Ей оставалось просто ожидать развития событий.
Ждать пришлось довольно долго — за окном давно стемнело, но Отто так и не вернулся. Подумав, Клоэ решила спуститься на ужин. Ей было интересно, здесь ли эта девчонка. Если да — значит, он не с ней. Если ее нет, это может означать то, что он с ней, но не обязательно — она не имеет отношения к ФГС и могла приехать в Санкт-Моритц просто на денек развеяться, а сегодня вернулась в Цюрих. Не то чтобы Клоэ могла поверить, что любая женщина, на которую Ромингер положил глаз, вот так возьмет и уедет, но… кто ее знает. Чужая душа потемки.