Что это? Наваждение? Одержимость? Какая-то невероятная, взрывоопасная химическая реакция на гормональном, субгормональном, клеточном уровне? Битва была проиграна. Бесшумный, мощный взрыв смел остатки здравого смысла, Отто привлек Рене к себе, и первый поцелуй обжег их губы. Этот поцелуй оказался его капитуляцией. И когда ее глаза засияли, а лицо озарилось светом, Отто мысленно устало обозвал себя последним подонком и до поры до времени прекратил борьбу.
— Поехали, — сказал он.
Глава 7
Они сунули свои лыжи в специальную стойку около подъемника, Отто потащил ее на стоянку машин, к подержанной черной БМВ-318 с десяткой треф на заднем стекле. Рене машинально подумала, что надо расспросить его об этой десятке, и еще не вредно было бы знать, куда они собрались (зачем — и так ясно). Отто был в стартовом комбинезоне, тренировочной куртке и в шлеме, Рене в толстых штанах и парке, оба были в горнолыжных ботинках. Если Рене в своих экспертных могла хоть как-то идти, Отто в профессиональных едва ковылял, уже не говоря о том, что вести машину в таких по определению невозможно. К счастью, в багажнике валялась пара кроссовок, и он быстро переобулся, пока Рене в своих «Атомиках» заползала в салон. Девушка устроилась на пассажирском сиденье, Отто сел за руль, стащил с себя шлем с подшлемником и отправил все это на заднее сиденье, светлые волосы рассыпались по плечам. Молча завел двигатель, включил передачу, нажал на газ… Машина, развернувшись, вылетела с территории отеля. Оба молчали, но молчание их не тяготило. Они были слишком переполнены каждый своими эмоциями, Отто изнемогал от желания и проклинал себя за малодушие, а Рене таяла от любви. Она незаметно косилась на него, любуясь его точеным профилем и лежащими на руле руками. Какие у него руки! Большие, сильные, будто он каменщик или строитель. Но при этом чистые, аккуратные, и ни колец, ни браслетов, только простые часы, причем дешевые — электронные с калькулятором.
Она не спрашивала, куда он ее везет, и он тоже молчал. Он сам не знал, куда они едут. Ему просто надо было увезти ее отсюда, с базы, от любопытных глаз и длинных ушей, а куда — там видно будет. Разум умолк. Командование приняла мужская натура, мозг отключился, оставив автопилот, достаточный только чтобы вести машину. Черт, он превратился в какого-то пещерного дикаря. Происходило то, чего он и хотел, и боялся — он схватил в охапку (или за волосы) хорошую девушку и теперь тащил ее в пещеру, где намеревался оттрахать. Оставалось только эту пещеру найти. Они ехали на юго-восток больше получаса, петляя по серпантинам и углубляясь все дальше в горы, пока не въехали в ущелье, в котором стоял маленький, но уютный с виду отель с рестораном внизу. Отто притормозил и спросил хрипло:
— Ты сегодня завтракала? Я — нет.
— Я тоже нет.
— Пойдем?
Он припарковал машину у входа, и они вошли внутрь, не заметив табличку, гласившую, что этот отель принадлежит семейству Адельбаум с 1754 года.
Пока не начался сезон (до этого оставалось минимум 2 недели), хозяин отеля Франц Адельбаум по утрам работал в ресторане — он принимал заказы и обслуживал посетителей. Отель был всего на 15 номеров, а проезжие сюда забирались редко — основная работа велась по брони. Марта Адельбаум, жена Франца, работала на ресепшене.
Франц заметил молодую пару — они приехали на БМВ, вошли в зал и заняли столик у окна. Они молчали, смотрели друг на друга. Он подошел, положил перед ними два меню в кожаном переплете. Странная парочка не взглянула в меню. Они не могли глаз отвести друг от друга. Понятно, подумал Франц.
Отто смотрел на Рене. Она тонула в его светло-карих глазах, читала в них мощный призыв, которого не могла, не смела ослушаться. Пожилой официант тактично кашлянул:
— Молодые люди, вы собираетесь завтракать? Кофе?..
Отто, не сводя взгляд с Рене, ответил:
— Подождите, пожалуйста, мы еще не решили.
Но он уже все решил. Когда старик отошел, Отто наклонился вперед и спросил просто:
— Пойдем наверх?
Будто она могла отказаться!
Франц посмотрел им вслед и хмыкнул. Можно подумать, он и сам не знал, что ничего есть они не станут, а сразу побегут наверх. Его немного беспокоила девушка, совершеннолетняя ли она, ему не нужны неприятности с полицией. Но он полагал, что фрау Марта этот момент выяснит.
На многоопытную фрау Марту за стойкой портье парочка произвела сильное впечатление. Очень молодые, не старше двадцати лет, и такие… удивительные, даже необычные, хотя что в них необычного было — непонятно. Будто бы воздух вокруг них вибрировал от напряжения или от каких-то очень сильных эмоций. Необычайно красивый молодой человек и хорошенькая девушка с сияющими глазами и испуганным личиком. Он сказал, что им нужен номер.
— С удовольствием, — сказала фрау Марта. — Платите наличными или картой?
Мужчина достал кредитную карту и водительское удостоверение, и фрау Марта, взглянув на права, убедилась, что ему 21 год. А девушка? Ни один отель не сдаст номер мужчине и женщине, если есть подозрение, что хотя бы один из них несовершеннолетний.
— Простите, фройляйн, — обратилась к ней Марта. — У Вас тоже есть права или паспорт? Позволите взглянуть?
Девушка вздрогнула, полезла искать в карманах, которых в ее куртке оказалось великое множество, наконец вытащила паспорт, из которого Фрау Марта выяснила, что предъявительнице, к счастью, почти 19 лет. Девушка молчала, но выглядела по-прежнему очень испуганной.
Еще бы нет. Рене не могла понять, хотя честно пыталась, как она вообще сюда попала и что она делает в этом отеле с королем, так его, Вселенной. Она понятия не имела о той борьбе ума и члена, которая уже достала вышеозначенного короля — у нее была своя борьба. Только в ней не было никакого сексуального подтекста или физического желания. Это была борьба ума и сердца. Разум силился понять, как можно буквально через неделю после всего, что с ней сделал Падишах, вот так обо всем забыть и снова наступить на те же грабли? Разум наполнял все ее существо страхом. Разум спрашивал: неужели ты преспокойно поднимешься с ним в номер? Ты же знаешь, что там будет, правда? Тебе мало того, что уже было? Кофе мы уже проходили, но кофе он не попросит, потому что от завтрака уже только что отказались, ну придумает еще что-нибудь. Попросит почесать ему спинку или дать урок по спряжению латинских глаголов, идиотка! И на этот раз она так легко не отделается, Отто — спортсмен, и даже на вид намного сильнее Падишаха. Тот был хотя бы худой, а этот — мускулистый и здоровенный, как чертов медведь! А сердце любило его и верило ему. Что она о нем знает? Да ничего. Только что он чрезвычайно хорош собой. И те не очень приятные вещи, которые ей сказала Макс. Но это ничего не меняло — она любила его, и все тут.
Восемнадцатилетняя девчонка, знающая о сексе только из книг, фильмов и болтовни подружек, просто полюбила красивого спортсмена. Ей самой вполне хватило бы поцеловаться с ним, услышать от него слова любви, держаться за руки. Проводить с любимым время, ходить на дискотеки и в кино. Но она знала, что этого недостаточно, что мужчине нужно нечто большее. И женщина, если любит, дает ему это. Конечно, по-хорошему следовало бы перед этим пожениться (но так уже не бывает).
А вообще сведения на тему этого самого «большего» были очень противоречивы. Подружки расходились в показаниях — одной было больно, второй понравилось. Третья и вовсе врала, что была с мужчиной, стало быть, болтала о том, о чем понятия не имеет. Книги тоже выдавали разную информацию. В одних романах мамаши или тетушки рассказывали невинной девице о том, что «все женщины проходят через это — смирись ради радости, которую приносит материнство». В других женщины получают от этого неземное удовольствие и наслаждение, стонут, ахают и охают, и еще у них напрягаются соски и трепещут ресницы (интересно, как они умудряются проделывать оба этих трюка?) Мужчинам в этом смысле проще: у них вся реакция сводится к одной, которую авторы любовных романов никогда не описывают, и когда Рене была помоложе, она при чтении в упор не понимала, что значит «он готов». Она читала в книгах, что секс — это так приятно, что это сплошной экстаз, и звезды сверкают, а влюбленные в них растворяются, ну типа как растворимый кофе, наверное — и что края вселенной они вместе достигают, и все такое. Но сама Рене успела убедиться, что секс — это боль, кровь и унижение, и могла пойти на это только ради мужчины, которого она любит, просто чтобы доказать ему свою любовь и доставить удовольствие. Видимо, снова будет очень больно и страшно, только на этот раз она даст ему добровольно, и дело обойдется без побоев. В ней еще не проснулось чувственное начало, она еще не умела желать мужчину. Она отдавала себе отчет, на что идет, и делала это ради своего любимого.