Разумеется, ее взгляд устремился в первую очередь именно на то самое место. Конечно, она знала, что, когда мужчина возбужден, это сильно увеличивается, но даже сейчас, когда ее любимый отдыхал, он казался очень большим. Как могло так получиться, что ей вовсе не было больно? (воспоминание о недавнем удовольствии послало по ее нервам тень электрического разряда, который тогда будто пронзил ее…)
Ей хотелось потрогать. Она протянула руку… но не осмелилась прикоснуться к нему. К тому же, и помимо этого самого, тут есть, на что полюбоваться. Она не представляла, что мужское тело может быть таким совершенным до каждой малейшей черточки. Такие широкие плечи, мускулистая грудь, маленькие бежевые соски. Рене опять протянула руку, чтобы попробовать на ощупь, погладить его сосок, пощекотать свою ладонь светлыми пушистыми волосами, которых довольно много на груди, но опять не стала. Плоский, очень мускулистый живот, нежная загорелая кожа — интересно, он смуглый от природы, или это и вправду загар? Наверное, судя по чуть более светлому пространству, которое обычно закрывают плавки, и то, и другое — загар само собой, но и свой цвет кожи довольно смуглый. Бывает, наверное, смуглая кожа в сочетании со светлыми волосами — очень красиво. И ноги тоже загорелые, а еще — мускулистые, длинные и довольно-таки волосатые. Он шевельнулся, его рука легла поперек ее бедра. О Боже… Раньше она не видела этого… Старый, грубый шрам уродовал почти всю поверхность кисти его левой руки. Подумав о том, какую боль ему пришлось когда-то перенести, она чуть не заплакала. Но он убрал руку, широко потянулся, и она снова залюбовалась его красотой.
И все-таки желание потрогать его, прикоснуться было совершенно непреодолимым. Она набралась смелости, чтобы прикоснуться самыми кончиками пальцев, готовая немедленно отдернуть руку, если он вдруг проснется и посмотрит на нее. Ибо общеизвестно, что Порядочные Девушки не хапают это в руки. Но, казалось, он спал. Дышал ровно, очень длинные ресницы не шевелились. Рене прикоснулась посмелее. На ощупь как все остальное, шелковистая упругая кожа. Она решилась и взяла его в руку. Вот тут Отто, конечно, открыл глаза, а девушка ахнула от неожиданности, когда то, что она держала в руке, вдруг увеличилось в размере раза в два и за считанные секунды. Отто рассмеялся:
— Все рассмотрела? Можно продолжать?
— Ну, — степенно заметила она, оправившись от смущения, — Сказать, что я рассмотрела все, наверное, некорректно. Только перед. Ты не мог бы на секундочку лечь на живот?
— С таким стояком? Ни за что!
Она озадаченно посмотрела на него, будто не поняв, о чем он:
— Такой большой.
— Спасибо, малыш, — усмехнулся он. На самом деле, он не считал, что у него какой-то экстра-размер. Так, среднестатистический, как у любого мужика. Инструмент — одно, умение — совсем другое. А Рене все не унималась:
— Но почему мне было не больно?
Отто приподнялся на локте, посмотрел на нее — ишь ты, ей и вправду интересно.
— Потому что ты была готова. Ты хотела. По-моему, тебе было больно, но только совсем чуть-чуть.
— Ну, совсем немного. А как он так увеличивается?
— Боже, если бы я знал, что придется проводить урок анатомии, захватил бы с собой скелет.
Рене ахнула:
— Там, что ли, внутри кость?
Он с самым серьезным видом выдал:
— Две. Они складываются, как телескоп, одна в другую.
Но у нее еще не иссякли вопросы:
— Как он мог… поместиться в меня? Я что, такая большая?
Отто уже сдерживал смех. Он знал за собой чрезмерную, по мнению некоторых серьезных личностей, смешливость, но сейчас понимал, что дразнить неопытную девчонку — глупо и не по-мужски, поэтому ответил серьезно и без насмешки:
— Так не бывает, чтобы мужчина был слишком велик для женщины. У женщин там все эластично.
— Но ведь бывает так, что… менее крупный мужчина разрывает там… как же так получилось, что…
Он все еще прятал улыбку, но уже начал веселиться:
— Я же тебя надул.
— Ты… что?
— Надул, — с самым серьезным видом повторил он. — И тебе это понравилось.
— Что значит надул?
— Значит, вот так, — он дунул вверх. — Например, воздушный шарик, он же маленький, да? А когда его надуваешь — большой. Вот я тебя надул, и все влезло.
— Ты меня не надувал!
— А что же я, по-твоему, делал? — (Боже, дай мне сил!!!)
— Ты меня…
Несколько секунд девушка подозрительно смотрела на него (и от ее внимания не ускользнули смешливые, коварные искорки в глазах и подрагивающие от сдерживаемой улыбки уголки рта) и, наконец, поняла, что он разыгрывает ее. Рене это не понравилось. Она сердито спросила:
— Думаешь, это так смешно?
— Ага, — Отто повернулся на бок, протянул руку и дотронулся до ее груди. Ее гнев тут же прошел, она затаила дыхание. Ей тут же самой отчаянно захотелось прикоснуться к нему… Для нее было в новинку, что к ней так прикасались, что кто-то мог дотронуться до более интимной части тела, чем рука или плечо. И она сама не привыкла ни к кому притрагиваться. Может быть, если бы она росла с родителями, этот провал не был бы таким глубоким, но бабушка Белль не имела привычки обниматься с внуками, которых она очень любила, но просто не умела проявлять свою нежность на тактильном уровне. Артур давным-давно компенсировал этот дефицит с Макс и другими девчонками, а Рене — нет. Поэтому сейчас происходящее с ней было особенно острым и волнующим. Вот его рука накрыла холмик ее правой груди… И ощущать эти прикосновения, и смотреть, как он делает это, было удивительно. Отто продолжал не спеша, лениво поглаживать ее грудь, и она затаила дыхание. Он покатал сосок между большим и указательным пальцами, нежно сжал, отпустил, погладил костяшкой указательного пальца. Рене тоже отчаянно захотелось прикоснуться к нему.
— Я хочу трогать тебя, — прошептала она чуть слышно.
— Я тоже хочу, — ответил он, перемещая руку на ее левую грудь. — Вот так… и так… — Он сжал сосок, заходя на тонкую грань между удовольствием и болью. — А больше всего — вот так. — Он склонился над ней и сделал то же губами. Рене прижала его голову к себе. Как чудесно… Она тоже очень хотела целовать его, но просто не могла пошевелиться, когда он делал с ней что-то настолько замечательное. Но ее руки были свободны… и она рискнула. Она потрогала его — сначала положила ладонь на его плечо, наслаждаясь его силой… вниз — погладила его грудь, ощущая под пальцами теплую, упругую кожу… еще вниз — твердый, мускулистый живот, крепкое бедро… Господи, до чего он сильный… но быть наедине с физически сильным человеком больше не пугало ее. Отто не сделает ей ничего плохого… Никогда не обидит… Осторожно, робко она обхватила его ладонью. Он замер… Она тоже, все-таки немного испуганная. Упругая, стальная мужская мощь пугала, завораживала, интриговала и восхищала ее.
Поймав ее взгляд, он коварно ухмыльнулся:
— Посмотрим, кто кого.
— Как это? — удивилась она.
— Я сделаю тебя, детка. Ты сейчас кончишь. Первая.
— Да! — всхлипнула она, когда он сжал ее груди сразу обеими руками.
— Прямо сразу да?
— Все, что хочешь! — Она просто не могла понять, о чем он говорит.
— Все, что я хочу? — весело удивился он.
— Да, пожалуйста!
— А я много чего хочу, — засмеялся Отто. — Я хочу тебя по-всякому, малыш.
«Почему он все время зовет меня малышом?» — недоумевала Рене. И вдруг очень неприятная догадка вспыхнула у нее в голове:
— Господи, да ты же попросту не знаешь, как меня зовут!
— Что? — она его однозначно уморит. Причем тут, как ее зовут? Отто просто сразу не мог понять, о чем разговор. Он хотел трахать ее, а не обсуждать какие-то левые вопросы. Но она завелась всерьез: