Вместо обвинения его ждало путешествие в подземелья и дальше, за бледно-алые стены и беседа в небольшом особняке, принадлежащем Стоквортам. Они в заговоре, разумеется. Странно, весь дом-леди Танда и ее дочери, но вот уж кто совсем не похож на ягненка с герба. Разве что Лоллис.
«На очень уродливую овцу, которую сватают всем вокруг, включая меня».
На душе у рыцаря было тоскливо. Слова Ренли звучали у него в голове и он понимал, что лорд мог и не врать. Будь для него главное успех любой ценой, он бы не сомневался, но что, если все эти слова ветер. Если ему не нужен ни сир Киван, ни он сам, а нужен Запад, разграбленный, разорённый и униженный.
«Много ли веры словам будущего братоубийцы и цареубийцы? Если он готов предать короля и брата, то прочих ему обмануть легче лёгкого. Разве для того отправился на Стену Джейме, чтобы в Красном Замке утвердился ещё один цареубийца, на этот раз готовый сесть на Железный Трон?»
Перед глазами встало уродливое лицо Тириона. Карлик прищурил чёрный глаз и задумчиво смотрел на него зелёным глазом, таким же, как у него самого. Юноша принял решение, вздохнул и твердыми шагами двинулся дальше.
=== Король Теней ===
Он скользил неслышно, словно бесплотный призрак, лишь ещё одна тень среди множества теней Красного Замка. Странный сон, но он давно привык к диковинным сновидениям. Они начались…седьмое пекло, он уже не помнит, когда именно.
Твердыня Мейгора неприступна, пока в ней есть хоть полусотня воинов, это известно каждому в Королевской Гавани. Но куда не пройдет человек, тень просочится легко. Пусть его гвардейцы и бдительны, но им не придёт в голову приглядываться к каждой тени, даже той, которую и отбросить некому…
Он прошёл сквозь дверь, словно она была из дыма. На миг он застыл, вглядываясь в двух людей, которых знал хорошо. Он успел увидеть удивление и что-то вроде обиды на лице черноволосого юноши с лицом, так похожим на молодого Роберта.
Разглядел ужас в его синих глазах и то, что его друг, вскочив с просторного ложа, уже обнажил меч. Ещё один из Хайгардена, ещё один шип проклятой розы. Однако он не смог заслонить молодого лорда. Теневой клинок перерезал горло лорда, а он сам легко ушёл от выпада неуклюжего защитника.
Все вокруг были неуклюжи и медлительны, глупы и громогласны. Стальной меч не причинил бы ему вреда, но ему было отвратительно чувствовать, что хайгарденец мог бы его достать. Странно, почему все вокруг стало темнеть, вопль мальчишки стал глухим, словно он стоял на дне колодца, а он сам…
Король открыл глаза и некоторое время лежал без движения, прислушиваясь к биению собственного сердца. Лежавшая рядом с ним женщина пробормотала что-то во сне на незнакомом языке, но она спала, он мог бы поклясться. Вот только что же видел он сейчас, сон или же…
«Огонь не лжет, светлейший. Вам суждено стать возрожденным Азор-Ахаем, избранным воином Владыки Света. Пути его окутаны тайной, но ни один человек не способен противиться его огненной воли».
Когда в опочивальню постучал сир Ролланд Шторм, новый белый плащ, выбравший в качестве награды место в Королевской Гвардии, а не замок и титул, он был уже полностью одет. Для всех в комнате был король и его королева, но это была лишь иллюзия, о которой рубака из Ночной Песни не знал.
— Ещё один обман, ещё одна ложь, — мрачно подумал король. — Фальшивая верность младшего брата, фальшивое послушание лорда Тайвина, не желающего подставить свои земли под удар, фальшавая королева в постели. Боги, я всего-то мечтал, чтобы Роберт сделал меня лордом Штормового Предела…
Белый рыцарь говорил о смерти мастера над законами, о обезумевшем Лорасе Тирелле, уверявшем стражу, что Ренли убила тень с мечом. Для сира Ролланда казалось гнусным, что лорд Ренли делил свою постель с рыцарем, а большинство девиц не поверили, узнав кому отдано сердце Рыцаря Цветов, но король…
«Львы испугаются и будут либо покорны, либо угодят в ловушку. Станнис сыграет свою роль, но он никудышеый король. И когда он героически погибнет…да здравстует король Ренли, первый этого имени».
— Я последний из своего дома, не считая Ширен, — подумал король, осушая чашу с водой, куда выжали лимон. — Один мой брат умер от смеха, другого убил я сам во сне. Я виноват в этом. Если бы после смерти Джона Аррена я решился раскрыть Роберту глаза или хотя бы вернулся на турнир десницы, они были живы.
Она наблюдала за ним, даже не пытаясь прикрыться. Рубин ярко пульсировал, словно жил своей жизнью. Вот уж кому приходится по душе менять обличья. Но он не мог лгать себе, в постели она куда лучше Селисы. Селиса…ему уже не узнать, что бы случилось, не испогань Роберт его свадьбу.