- Я, что, на иудея похож? – засмеялся Учитель. – Или платье закатать, чтобы показать вам целехонькое достоинство…?
- Не надо, не надо, - поспешно заявил capitano.
Скулящего нищего командир бросил в придорожные кусты на корм волкам, после чего предложил нам совместно поужинать в его неподалеку расположенном замке.
Я, со своей недоверчивостью, обязательно попытался бы отвертеться, но dottore принял предложение с благодарной радостью. Он подозревал, и не без причины, что жирный молодой человек руководствуется не только чувством гостеприимства.
Предчувствия Учителя не обманули – под конец трапезы хозяин начал жаловаться на различные недомогания, которые, несмотря на небольшой возраст, доставляли ему ужасные страдания. Il dottore обследовал его в спальне, после чего прописал травы и ограничение в потреблении некоторых блюд, в особенности – жирных, ну а закончил свое обследование он заявлением, что если Гиацинтус не будет выполнять его указаний и не станет принимать прописанных ему лекарств, то быстро умрет от печенки, как и год назад его достойный отец.
- Но, возможно, я и ошибаюсь… - милостиво завершил он, видя, как на жирные щеки капитана наползает бледность.
Я не мог заснуть, и когда Учитель спросил о причине, я ответил, что не могу выйти от изумления в отношении диагноза. Неужто учитель поставил его вслепую?
- Никогда я такого не делаю, - ответил на это il dottore, - но в его случае у меня имелось достаточно много оснований.
И указал мне на смрадное дыхание Гиацинтуса, на газы, который тот ежеминутно попускал, что же касается смерти отца, он отметил его отсутствие среди обитателей замка и попросту спросил у управляющего, от чего и когда умер старый господин.
Мы разговаривали шепотом в полнейшей темноте. То, что здесь царил мрак, позволило мне больше осмелиться. Я спросил у Учителя, с какой целью пожелал он встретиться с тем осужденным к сожжению человеком, и откуда вдруг стало ему известно, что казненный – это не тот человек, которого он искал?
- Слыхал ли ты когда-нибудь про Вечного Жида Скитальца? – спросил тот после короткого молчания.
Я подтвердил, и тут же в моей памяти ожили вечерние рассказы тетки Джованнины.
- И что тебе о нем известно? – продолжил спрашивать Учитель.
- То был негодяй, который оскорблял Господа нашего, Иисуса, когда тот с крестом на плечах направлялся на Голгофу. А Христос сказал ему: "Я-то пойду, а ты подождешь моего возвращения…".
- Да, это одна из множества версий, - согласился il dottore, - точно так же, у него много имен. В твоей стране его называют Иоганнес Буттадеус, в Германии – Агасферус, в Англии его назыают Картафилосом, а в венецианском гетто я встречал раввина, утверждавшего, что еще несколько десятков лет назад этот человек жил там под именем Салатиель бен Сади. У меня даже имеются счета с его подписями. Якобы, он возрождается каждые тридцать три года, всякий раз в ином месте, и что ходит он по свету, предупреждая людей о несчастьях. Рассказывают, что в 1347 году был он в Генуе перед самым приходом Черной Смерти, которую занесли туда моряки из черноморской Каффы, и в 1454 году, в Константинополе, когда басурман Мехмет готовил окончательный штурм города. Видели его так же и в эмирате Гренады незадолго перед наступлением Фердинанда с Изабеллой, когда предвещал он упадок эмирата и страшные преследования иудеев. Еще рассказывают, будто там же встречал он Колумба и отсоветовал тому плыть через океан, моряк же его не послушал, ну а про результаты того все знают.
- Результаты, похоже, хорошие.
- Ну да, особенно для индейцев, - фыркнул Учитель. – Ну а про испанскую болезнь, привезенную тоже из Нового Света, ты тоже наверняка слышал?
- Слыхал, но сам ею никогда не хворал.
- Ладно, тогда пошли дальше. В Париже он появился в 1572 году, перед самой Варфоломеевской ночью, впоследствии известия о нем доходили из чешской Праги, ну и как раз отсюда…
- Может ли это быть правдой?
- Как раз это я и хочу установить. Хотя многих элементов дела не понимаю. К примеру, меня удивляет то, почему никто не замечает непоследовательности легенды. Почему Скиталец, если он так желает скрываться, всегда принимает форму иудея, по причине своего отличия в особенной степени подверженного преследованиям?
- Быть может, он ищет смерти? – шепнул я.
- А это еще один нонсенс во всей истории. С чего бы это Иисусу Христу делать его бессмертным и каждые тридцать три года позволять ему возрождаться заново? Говорят, будто бы это в наказание, но, как я считаю, это же гораздо большая награда, чем немедленный поход в небеса. Я бы отдал все, что у меня имеется, за такое покаяние. Боже мой, жить полторы тысячи лет и наблюдать, как меняется лицо этого мира, как же это увлекательно… - Он замолчал ненадолго и потер ладонью, словно человек, только что вышедший из воды после купания. – Возможных выводов два: либо отбросим весь рассказ как обычную чушь, либо же отключим от него Иисуса Христа, и тогда Вечный Скиталец окажется человеком, который каким-то образом обрел тайну бессмертия. Единственную тайну, которая по-настоящему интересна для человека.