— А что такое «Формула-один»?
— Ты издеваешься?
— Ага, — весело ответила она, разбираясь со смартфоном.
— Я прибью тебя, Верка. Ты что такая вредная?
— Вот такая я. Что, и такая нравлюсь? — игриво спросила она, глядя на меня со счастливой улыбкой.
— Ну, ей богу, как ребенок.
— Да! — сказала она, только вот кому, я не понял: или мне, или сама себе, разбираясь с телефоном.
Минут через сорок мы подъехали к воротам гаража. На КПП я показал свое удостоверение солдату, он открыл ворота, и мы въехали на территорию гаража. Подъехав к одному из боксов, мы остановились. Посидев пару минут, вышли из машины и осмотрелись. Михалыч появился как из-под земли.
— Ну наконец-то, я уже давно жду. Вы от Мурзина?
— От него.
— Ну что, пойдем посмотрим вашу лошадку, — спокойно произнес он и направился к одному из боксов. — А ты, значит, Алина?
— Да, я. А это Вера, — ответил я, пытаясь понять, знает ли он, кто такая Алина. Вроде нет. Генерал, видимо, ничего не сказал, это даже хорошо.
— Ну вот, — он открыл ворота. — Принимай аппарат, Алина, — сказал он голосом из одного известного фильма.
Я подошел и хлопнул по капоту, потом обошел его, ведя ладонью по крыше.
— Ну что, хороший аппарат. Мой любимый аппарат, мой любимый цвет, — я вздохнул и открыл дверь. — Какие навороты?
Он пожал плечами.
— Ничего особенного, все стандарт, двигатель 3,2, восьмерка, дизель, навигация, бортовой компьютер с выходом в интернет. Ну что еще? Да — глушилка радиоволн, противомаячковый детектор. Ну, коробка механика, усиленная подвеска, спинки кресел бронированные, стекла — тоже на первом уровне, как и двери. Выстрел в упор с ТТ держат. Для автомата, конечно, слабоваты, но зато спинки держат. Вес, естественно, больше, но и двигатель с увеличенной мощностью. Да, еще бак увеличен и прикрыт бронелистом. Ну, так, вроде, все. Давай, покажу, где что включается, — он быстро показал.
— Ну, прямо машина Джеймса Бонда, — произнесла молчавшая до этого Вера.
Он посмотрел на нее удивленно.
— Нет, девушка, обижаете, ему далеко до наших аппаратов. Да и к тому же она есть только в единственном экземпляре, а тут каждая вторая такая.
— Ого.
— Ну, что? Я так понимаю, Маринкину вы здесь оставите?
— Ну а куда ее?
— И хочешь, чтобы мы над ней поработали?
— Само собой.
Он вздохнул и похлопал по капоту.
— Ну, хорошо, только есть одна просьба.
— Какая?
— Постарайся хоть на этот раз вернуть не металлолом, а хотя бы своим ходом. И за Маринкину машинку как обычно причитается.
Я удивленно уставился на него.
— Ну, что так смотришь? — он широко заулыбался. — Все я знаю. Ну, давай хоть обнимемся, а то прям как не родная. — Он засмеялся и схватил меня в охапку так, что я просто повис в его объятиях.
— Хватит, Михалыч, раздавишь же, черт старый.
— А я для тебя уже старым стал? Ты посмотри на него.
— Тебя, Михалыч, хлебом не корми, дай только молодую девчонку потискать. Что-то я не припомню таких вот объятий раньше, — с улыбкой сказал я, когда он меня отпустил.
— Ну, дай хоть посмотрю на тебя, — он положил свои огромные, как мне теперь казалось, ладони на плечи и отодвинул, разглядывая меня, потом прокрутил, я даже ничего не мог сделать.
— Ну что? Нравлюсь? Под низ пойдет, да?
Я вдруг перестал стесняться своей внешности. Видимо, понял, что ничего не изменилось в их отношении ко мне, и им не важно, кто я теперь, и кем я стал. Они все воспринимают меня как старого боевого товарища, которого хорошо знают. Я вдруг понял, что все, что со мной произошло, это как боевое тяжелое ранение, при котором человек становится инвалидом. От него друзья не отворачиваются, его не начинают презирать, сочувствие — да. Я, видимо, боялся именно этого, что ко мне будут относиться как-то по другому.
— Кто сказал? Дед?
— Нет. У нас тут знаешь как? Еще не успело случиться, а у нас уже знают, что случилось. Сорока на хвосте принесла, — улыбнулся он. — Мы же разведка, а значит что?
— А значит тайн для нас не существует. Так кто сказал?
— Говорю же, сорока на хвосте. Я сначала не поверил, а потом Мурзин сам приехал, просит машину подготовить, желательно «поджеро». Вот тут я и задумался. Ну а когда увидел твои действия, все сомнения отпали: кто так еще знакомится с машиной, как ты?
— Да, Михалыч, вот так меня судьба на этот раз швырнула.
— Ладно, не переживай, все наладится, привыкнешь. Человек такая скотина — ко всему привыкает.
В бокс забежал солдат.
— Товарищ прапорщик, вас к зампотеху.
— Передай, скоро буду.