Теть Маша уже ждала меня, Дед ее предупредил.
— Ну, наконец-то, я ждала тебя еще к обеду, — обнимая меня, сказала она.
— А Дед когда обещал приехать? — спросила я после приветствий.
— А что тебе Дед? Со мной тебе скучно? Посидим, поговорим. Давай проходи, а то я тут, одна, скоро с ума сойду. Вот такая у нас, Алина, бабья доля. Думаю вот, пора уже в город перебираться. Дед же все там ночует, на квартире. Тут раз в неделю появляется.
Два дня я составляла ей компанию. Говорили обо всем. Но за всеми этими разговорами я видела, что т. Маша пробивает меня на предмет моего душевного состояния. Но прямых вопросов не задавала. И только уже на второй день, когда мы вечером, закутавшись в халаты, сидели напротив камина и тянули вино, смотря новости, она вдруг сказала:
— Вот сволочи, как они уже надоели, — указывая на экран, где показывали Дагестанское село, в котором блокировали группу боевиков.
На экране мелькали люди в масках и камуфляже. Мне показалось, что я увидела Марину, вроде как ее походка, да и винтовка в руках. И к тому же я не смогла до нее дозвониться.
— Наверное, и Марина сейчас там, — кивнула я на телевизор.
— Кто знает. Вот тоже девка, выбрала себе путь. Сидела бы дома, вышла замуж. Нет, она поперлась. Не женское это дело.
— А знаете, т. Маша, когда она была еще совсем маленькой, года три, наверное, ей было, она стащила у меня «Стечкина» и спала с ним как с куклой. А потом такой рев подняла, когда у нее его отобрали. Пришлось купить ей игрушечный пистолет. Вот что может ребенок в таком возрасте понимать? Говорит: «Мама, когда я вырасту, я буду как папа, убивать бандитов, чтобы они не убивали деток». Это ее слова. Мы с Оксаной думали, это детский лепет, но чем старше, тем все серьезней. В десять лет она уже могла разобрать и собрать автомат, с СВД уже могла стрелять. Знаете, у нее с детства на первом месте не куклы, а оружие. С девчонками вообще не играла, только с пацанами. А в переходный возраст вообще заявила, мол, не хочу быть девочкой. Оксана намучилась с ней, она постриглась под мальчика, одевалась так же. Все юбки и платья выкинула. Но, слава богу, потом это прошло.
— У многих девочек бывает такое в переходном возрасте, — сказала т. Маша. — А мать-то знает, чем она занимается?
— Марина говорит ей, что она служит связистом. Хотя, думаю, Оксана догадывается. Нужно будет навестить ее. Как у Маринки будет отпуск, с ней поеду.
— А сын твой как?
— Тоже нервы треплет матери. Совсем на Марину не похож, на первом месте деньги.
— Ну, не всем порох нюхать. Может, бизнесменом станет, — вздохнула она.
— Главное, чтобы человеком был. Нынешнему мужу Лены он совсем не нужен.
— Сколько ему? — спросила она.
— Уже девять.
— Ну, это еще, возможно, перерастет. Алина, скажи мне, как ты-то?
— А что я? Нормально, жизнь продолжается. Привыкла.
— Я вижу, что тебя что-то очень сильно гнетет. Я не настаиваю, но если решишь, поделись. Может, что я подскажу.
Я посмотрела на нее. Помолчала и, встав с дивана, прошлась по залу. Мне действительно хотелось высказаться. Но я не знала как это сделать и кому.
— Алин, скажи, ты хочешь продолжать работать у Деда? — спросила она. — Женя говорил, что ты в последнее время не можешь найти себя. Если честно, то я не вижу, чтобы ты пала духом, это хорошо.
Я повернулась и подошла к дивану, взяла бокал вина и вновь отошла к окну. Сделав глоток сказала:
— Человек привыкает ко всему, вот и я привыкла. Но только к телу, к его особенностям, не скажу что от всего в восторге, но жить можно, со временем и это не будет казаться неудобством. Проблема в другом, я не вижу в себе женщину. Внутри я мужчина и смотрю на мир с этой точки зрения. Был момент, когда я пыталась заставить себя быть женщиной, думать как женщина, поступать как женщина. Но загнала себя в еще больший тупик. Ведь я не знаю, как думает женщина, чем она руководствуется при принятии того или иного решения. Вы вот сказали, что я стала красиво одеваться, пользуюсь косметикой. Понимаете, на все это я смотрю не с точки зрения женщины, а с точки зрения мужчины. Мне всегда нравились женщины хорошо выглядевшие. У меня к неряхам и опустившимся женщинам всегда было отвращение. Я просто не хочу, чтобы и ко мне было отвращение. Да и все же в зеркало смотрюсь иногда. И когда вижу себя неухоженной, это вызывает тоже какое-то отвращение. Я на себя смотрю как на постороннюю девушку. Я это делаю скорее для себя, а не для окружающих.
— Вот, женщина тоже следит за собой в первую очередь для себя. Любая уважающая себя женщина хочет видеть себя красавицей.
— Но у нее это инстинкт — понравиться мужчине.