— Будь осторожней, — сказала она, когда я рассказала ей, из-за чего он начал нервничать. — Если он положил на тебя глаз, то своего добьется. И боюсь, что не ухаживанием.
— Действительно? И что мне делать? — испуганно спросила я. — А как же Алекс?
— А что твой американец? Он сам Михея боится как огня. Что Михей скажет, то он и сделает. Лучше тебе согласиться. Ну, а что? Подумаешь, старый, зато денег море! Зачем тебе эта Америка?
— Фу!! Я как представлю себя с ним… — произнесла я.
— Такая наша доля. Но потерпеть раз в неделю, думаю, можно, — она загадочно улыбнулась. — Подумай.
— Не знаю. Но я не могу так.
Она вздохнула и увлекла меня за собой в сад. Мы прогуливались, и она рассказывала мне о том, что в моем возрасте тоже была наивная и верила в принцев. Одним словом, она рассказала мне свою историю.
— Зато сейчас у меня все есть, и муж слушает все, что я скажу.
— Но Михей слушать не будет, — возразила я.
— Ты, главное, замуж выйди. Такие люди как Михей долго не живут.
Она просветила меня еще в кое-каких женских делах, когда живешь с нелюбимым мужем. Одним словом, она раскрывала мне то, что всегда оставалось в тайне. Вот что делает алкоголь с языком!
— Я даже не знаю… Подумаю.
— Боюсь, Алина, Михей не даст тебе времени подумать.
Вскоре мы уехали. Я заметила, как одна из стоявших в стороне машин двинулась вслед за нами. Хоть и была уже ночь, но я хорошо запомнила эту машину. Я ее уже видела и сегодня, и вчера. Временами она исчезала, а вместо нее появлялась другая. Да, это был хвост. Но он меня совсем не беспокоил. Я знала, кто это. Даже знала людей по именам.
В связи с тем, что появился очень опасный игрок, Михей, нужно было как-то форсировать события. Если он и сегодня меня не захочет… Я решила, что все должно произойти сегодня. Тем более, ноутбук у него с собой… Я повернулась к нему и погладила его по длинным светлым волосам. Он тут же отреагировал: обняв меня за талию правой рукой, левой начал убирать с моего лица спавшие локоны завитых волос. Он внимательно смотрел мне в глаза.
— Поедем ко мне в Америку! — вдруг сказал он.
Я отпрянула.
— Сейчас, что ли?
— Нет, но я боюсь, что Михей заберет тебя у меня.
— Я что, вещь? Как это, он меня заберет?
— Ты его не знаешь. Для него ты вещь.
«Ага, хрен вы угадали! Все, кто считал меня вещью, уже давно червей кормят! — подумала я. — Это мы еще посмотрим, кто из нас вещь».
— А для тебя? — спросила я.
Он вновь посмотрел мне в глаза.
— Ты веришь в любовь с первого взгляда? — вдруг спросил он.
Ого, куда нас понесло, только соплей твоих еще не хватало. А хотя это даже и к лучшему.
— Нет, не верю. Как можно полюбить, не зная о человеке ничего?
— Я хочу пригласить тебя к себе, — вдруг произнес он.
Я даже облегченно вздохнула. Я ждала этого.
— К тебе? Я даже не знаю, — я заглянула ему в глаза. Он легонько привлек меня к себе. Я не сопротивлялась, подалась к нему, и наши губы встретились, но я тут же оторвалась и отвернулась. — Не так сразу, прошу тебя, — произнесла я.
Он попросил водителя остановиться на набережной и предложил прогуляться до гостиницы. Тут было километра два. Я согласилась, но потом пожалела: холод тут же окутал меня с ног до головы. Даже легкая короткая шубка не помогала. Я все-таки была в чулках и в туфлях на шпильке. Но он уже отпустил машину.
— Я еще там, на МКАДе, как увидел тебя, сразу понял, что ты и есть та, которую я искал всю жизнь.
— И чем же я тебе так приглянулась? — с улыбкой спросила я, глядя на него.
Он вздохнул. И рассказал про тип женщины, которая ему нравится.
— Ты очень похожа, особенно сегодня!
Знал бы он, как со мной работал специально приехавший визажист. Мы перебрали кучу вариантов и нашли именно тот, какой использовала его любимая актриса примерно в этом возрасте. И глядя на ее фото, даже мне показалось, что оно мое. И даже цвет волос: в то время она пробовала себя в качестве блондинки.
Мы медленно двигались по набережной, и он рассказывал о себе. Я вдруг стала понимать его. Не смотря на свой возраст, в душе он оставался романтиком. Хотя 38 лет — это еще тот возраст, когда мужчины могут быть романтиками. Я-то до самого конца был романтиком, не смотря ни на что. А вот сейчас у меня, кажется, уже не было той романтики. А может, она просто еще не проснулась, женская романтика. Мне даже вдруг стало жаль его, стало как-то неудобно, что я его просто использую.
«Так, подруга, это работа, какая жалость? Соберись и думай о работе», — пронеслось у меня в голове.