Врач молча выслушал Чернова и, никак не прокомментировав его замечание, закрыл двери кареты скорой помощи. Затем, усаживаясь в кабину, все же напомнил, — Раньше, чем через два часа в больнице и не появляйтесь.
Он закрыл дверь и машина, заиграв проблесковыми маячками, тронулась с места.
Офицеры молча проводили ее взглядом, пока она не скрылась за поворотом.
— Ты ничего не хочешь мне рассказать нового? — обратился к Чернову Секерин.
Игорь удивленно на него посмотрел.
— А что я могу тебе рассказать?
— Как-то все подозрительно получается, — Секерин по-детски сел на корточки и прислонился к стволу дерева, — Сначала убивают прапорщика, потом покушаются на твою жизнь. Теперь пытались убить начальника службы.
В этот момент с разных сторон улицы почти одновременно появились автомобили с мигалками и военные УАЗы.
— Ну вот, и прокуратура пожаловала, — Секерин встал и направился к черной «Волге» с мигалкой.
Чернов остался на месте встречать подъехавших представителей командования. Первым из УАЗа вышел командир полка полковник Соколов, следом за ним — заместитель по воспитательной работе подполковник Васин, из второго автомобиля вышел командир ОБАТО подполковник Гуцул вместе с начальником штаба и майором Пархоменко.
— Что тут произошло? — спросил командир полка Чернова, безотрывно рассматривая то, что осталось от автомобиля.
— Пока сложно сказать, — ответил Игорь, — автомобиль на ходу взорвался. Криминалисты пытаются определить характер взрывного устройства.
— А этот зачухонец где? — спросил Соколов, имея ввиду, Гордиенко. Он так назвал всех провинившихся военнослужащих независимо от звания и возраста.
— Ну, почему сразу зачухонец? — обиделся за своего подчиненного подполковник Гуцул, — Он порядочный офицер.
— Порядочных офицеров на улице вместе с машинами не взрывают, — рявкнул командир полка, — А этот наверняка снюхался с бандитами и должен был получить по заслугам. Так, где он?
— Скорая помощь увезла, — ответил Игорь.
— Ну и поделом, хоть детям потом расскажет, что во время службы получил боевые ранения.
— Он не ранен, у него шок.
— Ну, надо же, — не переставал распаляться командир, — Гуцул, тебе не стыдно, что у тебя в батальоне протирают штаны такие тонкие натуры с неокрепшей психикой?
Комбат молча опустил глаза. Он знал, что в такие моменты Соколов никогда никого не слушает и моментально закипает, если ему начинают возражать.
— Это только твоя вина подполковник. — Он ткнул пальцем Гуцула в грудь. — Ты, как командир части должен был построить службу так, чтобы жизнь подчиненных стала невыносимой. Только тогда у них не будет желания, выходя за ворота части, творить всякие безобразия.
Он оглядел всех присутствующих грозным взглядом и остановился на майоре Пархоменко.
— Ну а Вы, господин «оберст», что накопали? — командир любил обращаться к офицерам в этом звании на немецкий манер, — Почти неделю едите летную пайку в столовой, а докладов о ходе расследования я так и не слышал.
— Мне есть кому докладывать, — спокойно ответил следователь и демонстративно направился к сотрудникам городской прокуратуры.
— Ладно, поехали в гарнизон, здесь картина ясная, — сказал он Гуцулу, а затем, взглянув на Чернова, обратился к нему, — А ты, Игорь, когда опросишь эту институтку, не поленись сразу же проинформировать меня. — Соколов демонстративно сделал акцент на слове проинформировать, потому что знал, насколько болезненно реагируют все особисты на командирское требование ДОЛОЖИТЬ ту или иную информацию.
— Есть, — ответил Чернов.
Командир сел в автомобиль, другие офицеры последовали его примеру, только подполковник Гуцул остался на месте. Он проводил долгим взглядом командира полка и, когда его машина скрылась, взял под локоть Чернова и тихо сказал:
— Не хотел говорить при Соколове, но у нас еще одно ЧП.
— Какое, на этот раз? — взмолился Чернов.
— Свириденко пропал, — ответил комбат. — Вчера отпросился у ротного домой пораньше, а сегодня должен был прийти в роту на подъем и не пришел.
— А в общежитие заезжали? — спросил Чернов, — Что комендант говорит?
— Там еще не были, сейчас заеду.
— Если и комендант ничего не знает, тогда сразу же позвоните в Чугуев его жене. Может быть, что-то дома случилось. — Посоветовал Игорь и направился к месту взрыва.
Груда искореженного металла источала резкий запах горелой резины и пластика. От сиденья и резинового коврика, на которых еще вчера были найдены следы крови, не осталось ничего, кроме черной гари, пепла и оголенных пружин.