Она задохнулась, кровь бросилась ей в лицо.
— Нет.
— Вы уверены?
Она заклокотала от злости.
— Абсолютно уверена. Мы запираем дверь.
— У Томми были другие возможности наблюдать сексуальные действия? У вас в доме нет порнокассет?
— Нет, — почти выкрикнула она. — Даже «Плейбой» не держим. Никогда! Ничего подобного!
Я кивнул. Миссис Олгрен расценила мое молчание как завершение пытки.
— Миссис Олгрен, — мягко начал я. — Как вы с мужем относитесь к сыну?
Она выглядела смущенной.
— Мы его родители. Томми — единственный наш ребенок, мне кажется, у нас полное взаимопонимание.
Я понимающе кивнул.
— Вы встречаете его после школы?
— Да.
— Сразу по окончании занятий? — уточнил я.
— О нет, мы не можем этого делать. Он остается в школе после уроков.
— И в котором часу вы его забираете?
— В пять. Иногда позже.
— Намного позже?
— Да, — сказала она. Миссис Олгрен не оборонялась, просто описывала распорядок дня семьи.
— Вы с мужем работаете?
— Да. Я менеджер в банке. Джеймс — вице-президент корпорации «Куантико эквипмент».
— Какого профиля корпорация? — спросил я.
— Торговые операции. У корпорации есть несколько мелких дочерних компаний, а Джеймс ведает общим делом торговли во всей компании. Расширяет рынок сбыта. — Она даже не заметила, с какой безграничной гордостью она рассказывала о карьере мужа.
— Он много разъезжает? — восторженно спросил я.
— Да. Несколько поездок в месяц.
— А в чем заключается ваша работа?
— Я помогаю клиентам делать вложения, вернее, долгосрочные вклады.
— Вы брокер на бирже?
Она оскорбилась.
— Я имею дело и с биржей. Правительственные облигации всех типов, взаимные вложения, недвижимость, иногда частные контакты с компаниями, не внесенными в биржевой список.
— Вы также занимаетесь сделками в области кино? — спросил я, потрясенный ее рассказом.
— Да, — ответила она, — пакетом инвестиций.
— У вас насыщенный график, можно сказать, с понедельника по пятницу, с девяти до пяти?
— Нет, конечно, — возразила миссис Олгрен.
Она полностью пришла в себя. К ней снова вернулась уверенность. Она обернулась к присяжным.
— Многие мои клиенты — занятые люди, они могут уделить мне время только в выходные или вечерами.
— А где находится Томми, когда вы встречаетесь с клиентом, а его отец уезжает из города по делам?
Вопрос вызвал в ней раздражение. Я надеялся, что присяжные заметили, как быстро она забыла о сыне, расписывая прелести своей работы, она, кажется, забыла даже то, где находится.
— У нас есть няня, — сказала она.
— А когда у Томми день рождения, миссис Олгрен?
— В марте.
— Вы помните, что подарили ему в последний день рождения?
Она была готова отразить любой удар. Подарки сыну были ее гордостью.
— Компьютерную игру, которую он давно просил. «Познавательная география». Игрок путешествует по всему свету, пытаясь отыскать спрятанные предметы. Томми столько узнал, о чем я и понятия не имею! Он поражает меня.
— Каковы правила этой игры?
— Протестую, — вставил Элиот. — Вопрос не относится к делу.
Я возразил.
— Я пытаюсь выяснить причину лжи Томми, ваша честь. Адвокат первым поднял этот вопрос.
Элиот как-то странно посмотрел на меня. Он, по-моему, не понимал, куда я гну. Судья Хернандес отклонил его протест, скорее всего, он решил, что я сам посажу себя в лужу.
— И все-таки как играют в эту компьютерную игру, миссис Олгрен?
— Вам следует спросить у Томми, — ответила она снисходительно. — Он знает.
— Так он один в нее играет?
— Да, — призналась она. — Обычно один.
— Когда вы в последний, раз ездили на отдых всей семьей, миссис Олгрен?
Она выглядела озадаченной.
— Мы с Джеймсом выбрались на природу… по-моему, этим летом… Нет, это было…
— Вы втроем, миссис Олгрен.
Она колебалась. Потом стала оправдываться.
— Мы не распоряжается своим временем. У Джеймса вообще нет отпусков, да и я постоянно загружена работой.
Я терпеливо ждал. У нее так и не нашлось ответа.
— Томми, наверное, играет с друзьями, — продолжил я. — Кто его лучший друг?
— Стив, — тут же выпалила она. — Стив Петерсон. Он…
— Томми не общается со Стивом больше года, миссис Олгрен, — спокойно возразил я.
Элиот высказал протест, ссылаясь на то, будто я оказываю давление, но это уже не имело значения. Памела Олгрен была ошеломлена.