Возможно, рядом с Бекки я выглядел внушительно. Она походила на военного атташе, держалась очень прямо и прижимала к себе папку. У нее был твердый холодный взгляд агента секретной службы, который проверял, где предстояло президенту провести ночь. Она мило улыбнулась миссис Келли.
Мы оказались в просторной комнате, застланной ковром, с тремя окнами, из-за чего в помещение проникал свет даже сквозь полуопущенные жалюзи. Там было четыре или пять маленьких столиков, несколько книжных полок и пластмассовые корзины, наполненные игрушками: мягкие зверюшки, головоломки и машинки на колесиках. Дети уставились на нас. Один мальчик спросил: «Это твой папа?» — и трехлетний малыш, посмотрев на меня, ответил: «Да», после чего вновь занялся яркой картинкой.
Миссис Келли быстро подошла к Билли и подвела его ко мне.
— В кабинете никого нет, — сообщила она и вернулась к детям, захлопав в ладоши, чтобы отвлечь ребят от их занятий. — Кто хочет поиграть в мяч? — прокричала она.
Билли Рейнольдс робко посмотрел на меня, но изъявил готовность делать все, что от него потребуют.
— Привет, Билли. Ты меня помнишь?
Он неуверенно кивнул. Бекки взяла его за руку. В коридоре она объяснила, что мы хотим, чтобы он посмотрел на фотографии. Он кивнул. Он привык к подобным процедурам.
В кабинете был пустой стол, диван и несколько стульев, которыми мы воспользовались. Бекки придвинула маленький столик к дивану перед Билли. Я постарался не вмешиваться. Дал Бекки возможность говорить.
— Билли, я хочу показать тебе шесть фотографий. Это фотографии мужчин. Некоторые находятся здесь просто потому, что они похожи на мужчину, которого ты описывал. Преступника даже может не быть среди этих людей. Тебе не нужно говорить мне, что один из них и есть тот самый человек. Просто внимательно просмотри их и скажи мне, не похож ли один из них на того мужчину, который обидел тебя. Можешь это сделать?
Тот кивнул, уже с любопытством изучая верхнюю фотографию. У него было хитрое выражение лица, как будто он играл в секреты. Он не отодвинул снимки, внимательно изучив два первых. На третьем, как мне показалось, ему стало скучно. Он отвлекся.
Но, увидев четвертый снимок, он уронил тот, что держал в руках. Фотография упала на пол. Билли уставился на четвертый снимок. Через минуту он отодвинул стол и выставил вперед руки.
— Уберите это, — сказал мальчик.
Мы не последовали его просьбе.
— Почему? — спросила Бекки. — Тебе в нем что-то не нравится?
— Это он.
Голосок Билли задрожал. Он вжался в спинку дивана. В прошлый раз, когда он опознал по снимку Криса Девиса, такой реакции у него не было.
— Не бойся, Билли. — Бекки обняла его одной рукой. Он прижался к ней. Я старался не привлекать к себе внимания. — Все в порядке. Ты ведь сказал, что он не сделал тебе ничего плохого, — продолжала она. — Ты что-нибудь помнишь, кроме того, что мужчина наклонился над тобой перед тем, как ты заснул. А, Билли? Это все, что произошло?
Мальчик расплакался. Мы больше не задавали вопросов. Бекки перевернула снимки вниз лицом.
На предыдущем опознании Билли вел себя вполне уверенно, как будто проделывал это сотни раз. После указания на фотографию Криса Девиса он сказал нам, что не помнит ничего плохого. Кэрен посчитала, что он успешно справляется с травмой. Теперь я был рад, что ее не было с нами сегодня. Она бы нас обоих убила.
Бекки пыталась успокоить Билли. Он все еще плакал, но тише. Он что-то говорил ей полушепотом.
— Все хорошо, — не переставая повторяла Бекки. Ее голос был спокоен, но в глазах застыл ужас. Она смотрела на меня.
Когда Кевин указал на Остина на видеопленке, мы подумали, что он совсем запутался. Но это объясняло его поведение в суде. Он был напуган не Крисом Девисом, взятым под стражу, но настоящим преступником в зале суда вместе с ним, свободным от подозрений, который спокойно существовал в том мире, в который Кевин должен был вернуться после суда. Я убедился в своих подозрениях, когда и детектив Падилла, и Мак-Клоски назвали одного и того же человека, а потом Билли указал на него. Этим все разъяснялось: и то, каким образом дела попали ко мне на рассмотрение, и прерванные расследования.
На следующий день я пошел к главному судье и описал факты, которыми располагал. Обвинительные факты могут основываться на слухах, а описания быть получены от людей, не являющихся свидетелями преступления. Обычно главный судья просто выслушивает отчеты полиции и заявления пострадавших, которые зачитывает помощник прокурора. Я же был живым свидетелем, и из-за уважения он дал разрешение, которое мне требовалось. С помощью него я получил ордер на арест.