— Это правильно сделал, — учитель присел на стул и достал непонятно откуда взявшуюся бутылку водки. — Садись, выпьем.
— Я не… Я за рулем, Михал Саныч, — я присел на табуретку.
— Ой, да ладно тебе, завтра поедешь, чай не на пожар торопишься? — он усмехнулся и придвинул мне стакан. Пить мне не хотелось. Хотелось бросить и сжечь все свое прошлое прямо тут в этой самой комнате.
— Не на пожар, но надо ехать.
— Давно не заглядывал, — он похлопал меня по плечу. — Как жизнь сложилась? Женился наверное?
— Не женился, работаю.
Я пришел сюда изливать душу, но не мог. Учитель знал все, он видел все и он помнил все? И как я плакал и как пил водку прямо тут и орал, что мне нужно сдохнуть. Что он сейчас сидел во мне? Того самого тупого подростка, который косячил на каждом шагу и требовал, чтобы все его принимали таким какой он есть? Хотя он сам не понимает какой он есть?
— Зря не женился. Баба нужна тебе.
— А кто сказал, что у меня бабы нет, — я усмехнулся. Михал Саныч завел свою любимую шарманку.
— Баба нужна в сердце, а не только в кровати, Артур, — он покачал головой и опрокинул залпом стакан с водкой.
— А где же ваша баба в сердце?
— Один я остался, Артур и никого не пустил больше внутрь.
Я замолчал. Я много чего мог не знать о своем учителе и его жизни.
— Понятно.
— А ты все успокоения ищешь? Нашел?
Я выдохнул и посмотрел на свою гитару.
— Не нашел.
— Простил?
— Не простил.
— Артур, ты так и не повзрослел. А ведь столько времени прошло, — он улыбнулся мне только глазами и наполнил свой стакан. Я сглотнул.
— Лера приходила сюда, да?
— Приходила ваша Егорова сюда.
— Что говорила?
— У нее сам спроси.
— Я, — я запнулся, а что я хотел услышать от него или от Леры? — Я с ней не общаюсь.
— Понятно. Ты выпей лучше.
— Нет, спасибо.
Я пришел сюда не молчать, но не мог и слова сказать. Неужели Саныч помнил все?
— Не ходил к нему, да?
Меня будто током ударило. Он помнил.
— Нет.
— А я ходил. К нему на могилу только я хожу, да Дарья Петровна.
— Понятно.
— Артур, — он накрыл мою руку своей рукой. — Сходи к нему. Он твой друг.
Саныч снова опрокинул стакан одним залпом и даже не поморщился. Смотреть на него было тоже тяжело. В этом городе всё умирало и все умирали. Тут можно было только гнить изнутри и снаружи.
Уже темнело, когда я выбрался наружу и осторожно переступая сугробы, бросился к машине. Рита, наверное, злилась на меня или ждала, а я даже не предупредил ее, что задержусь. Но мне нужно было время, чтобы принять себя.
Могилу Ромы я нашел почти сразу, как и говорил Саныч, вторая слева от большого креста на пригорке. В снегу и с пустой банкой для цветов.
Я закрыл глаза.
— И вот я тут, Ромыч. Что сказать я не знаю, ты все видел, все знаешь, — я замолчал и откашлялся. — Больше не приду, все равно ничего не вернуть. Ни тебя, ни нашу дружбу. Я такой вот предатель. И тебя обидел и Леру. Прощения не прошу, просто пришел, чтобы сказать тебе, что я тут и все еще жив.
Сказать мне больше было нечего. Прощение моего друга мне было не нужно, бесполезно разговаривать с мертвыми, когда и живые тебя не слышат.
Музыка затихала в моей голове, но я отчетливо слышал перебор струн, но уже без ударных. Я слышал голос Ромы и видел кривые строчки в тетради, которые он пихал мне читать на переменах и на заброшенном заводе.
Пора было возвращаться домой и к жизни и к Рите. Я надеялся, что она сильно на меня не разозлилась за мой побег. Черт, просто придурок. Я ехал сюда за столько километров, чтобы увидеть то место, откуда сбежал, а все что увидел — это могилу лучшего друга, с девушкой которого я спал.
Глава 11
РИТА
И я рискнула. Отправилась в клуб Волкова. Катька не стала меня останавливать.
— Артур не приезжал и не звонил, — Лизавета постучала карандашом по столу. — Вот же мелкий… Черт!
— Он не заезжал сюда?
— А что толку? Михаил говорит, что заезжал. Схватил гитару и скрылся в неизвестном направлении, — она посмотрела на меня. — Вы не поругались?
— Нет, — я пожала плечами, стала бы я выкладывать Лизавете что между нами происходило с Волковым. Но он заезжал сюда и взял гитару? Зачем?
— Тогда я не в курсе. Мы вчера не открывались, но сегодня откроемся. Так что тут немного беспорядок, не обращай внимания, — когда сзади меня что-то грохнуло и упало со сцены. Ёж виновато улыбнулся и поднял колонку.
— Понятно. Ладно, если что позвони мне, я тоже переживаю.
— Ладно, — Лизавета проводила меня к выходу, а мне хотелось расплакаться. Куда ты пропал, Волков? Что с тобой случилось?
Я села на скамейку на холодной остановке и постучала ногами о ледяную корку. Где мне тебя искать, Волков? И надо ли тебя искать? В голове крутилась мысль, что он не хочет чтобы его искали и не хочет чтобы его нашли, но мне нужны были ответы. У нас все началось как-то неправильно, но по-крайней мере мне нужна была уверенность в том, что закончим мы все правильно. Я не хотела сомневаться и не хотела мучить себя еще больше. И пусть он разбил бы мне сердце и все мои внутренности вдребезги, но я хотела посмотреть ему в глаза и услышать все это от него. Что это была ошибка и просто шутка и мы просто взрослые люди, которые переспали. Меня аж передернуло от своих собственных мыслей. Я снова набрала зачем-то номер Волкова, но номер был отключен. Все было по-прежнему. Он не вернулся. И вернется ли я не знала.
Весь день я страдала в одиночестве, пока в дверь не постучали.
— Рита, к тебе! — мама крикнула из прихожей. Неужели снова Стас решил промывать мне мозг про намерения Артура? Или Катька с новой бутылкой мартини и лекцией без цели и смысла?
На пороге стоял Артур Волков. У меня чуть сердце не остановилось. Я… что я должна была сейчас делать?
— Здравствуй, Артур, — мама вежливо улыбнулась ему. — Чай будешь?
— Здравствуйте. Спасибо, не буду. Я к Рите, если вы не против? — он смотрел на меня так, будто ждал от меня чего-то. А чего ждал? Ответа?
— Проходи, давай сюда куртку, — мама забрала у него куртку. А я пыталась разглядеть ответ в его глазах. Нам обоим нужны были ответы. А где же вопросы?
— Спасибо, — Волков улыбнулся маме и приблизился ко мне. — Привет.
Я не могла заставить себя ответить ему и вообще говорить. Я вернулась в комнату и выключила музыку на ноутбуке.
— Привет, — повторил он, а я снова не смогла ничего из себя выдавить. Хотелось реветь как маленькой девочке, но уж точно не в его присутствии.
Его руки легли мне на плечи, я не шевелилась. Пусть он сам говорит? Это ведь правильное решение? Я старалась не смотреть на него. Он был тем же самым Артуром Волковым, в которого я влюбилась, но каким-то другим. Что было не так?
— Сердишься?
Я продолжала молчать. Мне нужны были ответы, а не вопросы. Но понимал ли он меня?
— Ладно, я накосячил. Не позвонил и не написал. Виноват, — он прижал меня к себе и обнял. Я задохнулась в его объятиях и расплакалась внезапно для себя. Я ведь не планировала плакать! Рита, что за истерика, возьми себя руки!
— Не плачь, извини, — его руки гладили меня по волосам, а я не могла остановиться. Дурацкий Волков! Неужели я такая жалкая? И готова его простить за его одно “извини”? Божечки, я просто дурочка набитая. И со мной не было Катьки, которая могла бы заткнуть его и сказать ему пару ласковых слов. Здесь были только он и я. И моя истерика. Я хлюпала носом, зарываясь у него на груди и вытирая глаза и нос об его футболку, вдыхая его запах. Жалкая безмозглая курица, вот кто я была.
— Давай прокатимся, поговорим.
Я помотала головой. Он снова собрался сбежать?
— А чего тогда? Так и будем стоять? Рит, не плачь. Это… я, вообще, не в курсе что делать надо, — он погладил меня по спине. И я вспомнила что стою перед ним в одной растянутой желтой ночнушке с подсолнухами. Так вот почему мама так смотрела на меня, когда я выскочила в прихожую. Ну что за ужас!