Проснулся Слава от холода. Перед этим ему снился сон, как он бредет по холодной пустыне, беседуя сам с собой, причем разными голосами. Один его голос, высокий и тонкий убеждал другой, глухой и басистый, что необходимо скорее вернуться назад, а тот, напротив, предлагал оставаться на месте как можно дольше. Как же тут оставаться? — возмутился про себя Слава, — ведь замерзнешь к ядреней фене! С этой фразой в голове он и открыл глаза. Сперва ничего не увидел и даже хотел было удивиться, но вовремя понял, что лежит, с головой завернувшись в плед, от того и темно. Тут и голоса узнались — это его спутники обсуждали, что делать дальше. Теха уговаривал вернуться в долину трех ручьев, на что дружинник возражал, что нужно сидеть в пещере до тех пор, пока не кончатся запасы еды и дров. Некоторое время Слава лежал, прислушиваясь к их однообразному спору, а так же к естественным потребностям своего организма. Поняв, что терпеть дальше нет никакой возможности, он, отбросив кусок грубой шерстяной ткани, который согревал его во время сна, бодро вскочил на ноги и, приветственно махнув своим спутникам, устремился за дальний сталагмит. Остывшее за время сна тело пробивала крупная дрожь. Вернувшись назад, Слава, пытаясь согреться, занялся физическими упражнениями. Приседая и совершая энергичные повороты туловищем, он мечтал об утренней сигарете и обжигающе горячей чашке крепкого кофе. Словно вняв его грезам, Щепа раздул тлеющий в очаге уголек и, подбросив дровишек, поставил на горелую решетку котелок с водой.
Пятнадцать минут спустя, разлив по кружкам кипяток, в который Щепа предварительно бросил горсть какой-то травы, они расселись на плоских камнях возле печурки. Выхлебав пол кружки, Слава почувствовал, во-первых, что его бросило в жар, а во-вторых, нешуточный прилив бодрости. Настроение мгновенно улучшилось. Что за отвар такой полезный соорудил для них Щепа? Жалко только что вкус своеобразный — отдает пареным мочалом. Сам дружинник, блаженно щурясь, прихлебывал кипяток мелкими глотками, очевидно неказистость вкуса его ни мало не беспокоила. Теха задумчиво хрустел сухарем, к напитку он даже не притронулся, глаза его смотрели куда-то в пространство — возможно, вспоминал свою потерянную семью.
После "кофе" приступили к обсуждению насущных проблем. Мальчишка вновь затянул свою волынку, что, мол, надо вернуться в ущелье. Очевидно, в пещере ему было страшно и неуютно. Щепа в который раз резонно возразил, что после потери пятерых своих тварей, хэку от них так просто не отвяжутся — наверняка, он бороду дает на отсечение, в долине оставлена засада. Причем, даже необязательно живая. Чего проще, наложить заклятие, которое при появлении человека, обрушит на него, скажем, камнепад. Поэтому надо сидеть здесь и ждать пока не придет господин капитан Этт. Сколько ждать господина капитана, и чем он вообще может им помочь, дружинник не уточнял. Все это Слава уже слышал. Отчасти он был согласен с Щепой — даже если охранный амулет вновь позволит им выйти, вероятность того что снаружи ждет засада, чересчур высока. С другой стороны, в рассуждениях дружинника наблюдалось явное нарушение логики. Ведь заклятие, буде оно действительно наложено хэкскими шаманами может просуществовать не один десяток лет. Что ж им состариться, что ли в этой пещере? Ну, пусть даже нет никакого заклятья, или удастся его как-нибудь обойти, все равно у хэку достаточно мерзких тварей, чтобы оставить тут пару-тройку для подстраховки. Нет, возвращаться смерти подобно. Но сидеть в пещере и бездействовать ничем не лучше. Запасы еды и дров ограничены, а спасения ждать им неоткуда. В отличие от Щепы, ни в какого капитана Этта, Слава не верил. Нет, он мог, конечно, существовать, но только откуда ему знать про схрон старого Махи? А если бы и знал… В общем, даже думать на эту тему бессмысленно. Тогда что им остается? Известно что — искать другой выход из пещеры. Тут Слава заметил, что спутники его давно замолчали и наблюдают за ним, ожидая решения. Будет вам решение!
— Щепа прав, идти назад слишком опасно. Но и сидеть тут на жопе ровно, тоже не вариант, — он сделал паузу, глядя в их напряженные лица. Чего приуныли орлы? Будем искать другой выход из пещеры!
— Да где ж его искать? — всплеснул руками дружинник.
— Дым куда-то уходит? — спросил Слава, и сам себе ответил. Уходит! Значит, будем искать, где и куда.
Сказано — сделано. Где искать дымоход? Ясное дело за печкой раз нигде больше его не видно. Поэтому решено было печку разобрать. Это оказалось довольно просто — она, как из кубиков была сложена из крупных блоков известняка, кое-как обмазанных глиной. За печкой обнаружилась стена, сложенная из таких же блоков, но меньших размеров. В стене имелась круглая дыра, в которую и очевидно и выходил дым. Послюнявив палец и поднеся его к дыре, Щепа авторитетно подтвердил:
— Тянет!
"Ломать, не строить, — думал Слава, отступая на шаг, — а вот если там нет прохода, то мы попали — и печка сломана, и идти больше некуда!"
С этой мыслью он и нанес первый удар. Прочная на вид стена, долго не продержалась и на третьем ударе, его, обутой в китайский кроссовок, ноги, с шумом рухнула внутрь, подняв нешуточное облако пыли. Когда путники закончили чихать и протирать глаза, их взорам предстал уходящий в темноту широкий ход, прямоугольный профиль которого, явственно указывал на искусственное происхождение.
— Теха, ты говорил, здесь какие-то рудники были?
Мальчик, молча, развел руками, мол, были какие-то, но ничего про них он не ведает.
— А ты Щепа, что-нибудь знаешь? — повернулся Слава к дружиннику. Тот, зайдя на несколько шагов вглубь хода, разглядывал что-то на стене. Приблизившись к нему, Слава увидел строчки какой-то клинописи, а под ними звезду с десятью лучами. На вершине каждого луча было иероглифу, и еще один красовался в центре звезды. Все это было высечено в камне, а затем раскрашено охрой.
— Кити… пробормотал дружинник.
— Кто? — переспросил Слава. Чего ты там бубнишь себе под нос?
— Кити, говорю… каменный народец. Нелюдь такая. Их каракули. Похоже, они этих нор и нарыли.
— Это хорошо или плохо? Они могут быть где-то здесь?
— Да их много лет уже никто не видел. Говорят, хэку их всех вырезали. А самих хэку люди отсюда вышибли. И было это еще до Великой битвы в Хром-Минесе.
— Ну, так чего тогда стоим? Что нам эти твои доисторические кити? Давайте, собираемся и пошли!
Скрутив из оставшихся от Махи тряпок, некие подобия мешков, путники сложили туда запас провизии и туески с водой. Теха на все свои конечности и даже на шею нацепил понравившиеся ему амулеты из первого сундука, после чего стал похож на дрессированную мартышку сбежавшую из бродячего цирка. Щепа долго выбирал и складывал в свой мешок монеты из второго ларца. В итоге, набил его так, что с трудом оторвал от пола.
— Как ты это потащишь? — с осуждением в голосе поинтересовался Слава. Сам он деньги брать не стал, ограничившись своей частью тиллита, которую рассовал по карманам.
— Ничего, — бурчал Щепа, взваливая мешок на спину. Здесь столько, серебра, сколько простому дружиннику и за осьмицу лет не заработать. Свой запас горб не натрет!
Теха тоже не смог отказаться от денег и сунул в свой мешочек некоторое количество монет. Но амулеты его интересовали гораздо больше — выбрав несколько самых красивых на его взгляд фигурок, он увязал их в тряпки и спрятал на дне мешка.
Завершив сборы, путники, наконец, тронулись в путь. Первым шагал Слава, он был налегке, со светильником в руке и мечом на плече, вторым мальчишка и замыкал шествие, натужно сопящий, груженый двумя мешками дружинник.