— Прости, — опять начал извиняться старик, — я не учел, что ты еще не до конца инициирован… — видя недоумение на лице собеседника, он счел нужным пояснить. — Видишь ли, имуры, существа ментально очень активные и неподготовленный человек не может долго выносить их общество…
— Где мои товарищи? — прервал его непонятные рассуждения Слава.
— Твои слуги в безопасности, — тотчас заверил его старик. — Здесь никто не посмеет причинить зло слугам саркана.
— А чего ж вы за нами бегали тогда? — поинтересовался старлей. — Пугали, током били? Ладно, не извиняйся, — добавил он, увидев замешательство на кошачьей морде собеседника, — я понял уже, что обознались. Так?
— Точно так! — кивнул старый. — Как я уже говорил, ты не полностью инициирован, к тому же кровь ракшасов…
— Что кровь ракшасов?
— Наши воины почувствовали ее в тебе.
Вожак в отдалении оживленно закивал головой, почувствовали, мол.
— Они думали, что ты мангас — ублюдок от связи демона ночи и человеческой женщины. Видишь ли, — пояснил он в ответ на недоуменный взгляд старлея, — дело в том, что ракшасы всегда убивают людей-мужчин и съедают их тела. Женщин же они иногда оставляют в живых, но никогда не оставляют не изнасилованными. От этой связи и появляются мангасы — существа сколь странные столь и страшные. В них сочетаются сила и ярость демонов с умом и сообразительностью людей, а это сочетание крайне опасное для тех, кому выпадет несчастье жить от них поблизости.
Из последовавшей за этим прочувствованной речи, Слава узнал, что местные ракшасы самые страшные враги кошачьего народца. Между ними происходят частые стычки, и только владение молниями спасает имуров от уничтожения этими порождениями преисподней. Но все равно коты-воители иногда погибают в схватках с ними и виной тому частенько бывают именно мангасы. Во-первых, они способны действовать как ночью, так и днем, во-вторых, умеют организовывать действия своих менее умных, но куда более сильных демонических сородичей. Могут устраивать засады, хитростью заманивая в них противника. И, наконец, просто пакостят, например, убивают животных, на которых охотятся имуры, тем самым лишая их пропитания. Одно время, пару лет назад завелась целая шайка из нескольких мангасов и имурам ближайшего к ним Восточного племени, житья от них не стало. Пришлось котам-воителям объединяться и организовывать карательную экспедицию на земли ракшасов. Мангасов тогда удалось уничтожить, но и люди-кошки понесли немалые потери. Надо ли рассказывать, как имуры ненавидят демонов и их отвратительные порождения — мангасов? К людям же коты-воители относятся терпимо, и беспрепятственно пропускают их, когда те проплывают мимо. На берег, разумеется, высаживаться не позволяют, а так плыви себе и плыви — не тронут. Зная это, старатели всегда старались миновать Грозовой лес, как можно скорее. Тем более удивительным и подозрительным стало для имуров странное поведение Славы и его спутников, а уж когда коты почувствовали в старлее кровь злейших врагов, только вмешательство Тэ-о-ту (так звали старого кота, бывшего в племени имуров кем-то вроде шамана) спасло путников от немедленной расправы. Та-о-ту уже слышал о странном бое в пойме и появлении там дракона. Поэтому ему показалось знаменательным явление трех путников сразу после этого. Теперь он безмерно счастлив, что не допустил убийства представителя славных сарканов, пусть даже и не полностью инициированного.
Пока продолжалась эта благостная беседа, вокруг началась какая-то возня. К сидевшему поодаль вожаку подбежали двое котов. Некоторое время они нервно общались, потом убрались куда-то, а вокруг поляны вновь появились воины. Они не приближались, но и не удалялись. Тэ-о-ту тоже стал проявлять беспокойство. Он обратился к одному из воинов, кажется старшему, и в его мявканьи слышался явственный вопрос, тот смешно, по-человечески развел лапами и несколько раз фыркнул в ответ. Наверное, это было что-то вроде вечного солдатского: ничего не знаю, сказали тут стоять, вот и стоим. Вернулся вожак, скомандовал что-то своим бойцам. В лапах у тех появились веревки. Слава оглянуться не успел, как оказался весь опутан ими как балык горячего копчения. Его рывком поставили на ноги, которые связали лишь частично, на шею накинули петлю, и чувствительно ткнули в спину, приглашая следовать, куда скажут. Со спутанными ногами, нормально идти не получалось, он мог лишь мелко семенить. "Ни хрена себе! — думал старлей, поражаясь очередной перемене в настроении кошачьего племени. — Только сейчас радовались прибытию представителя славных сарканов или как их там, а теперь ведут на веревке, как стреноженного бычка… надеюсь, по крайней мере, не на бойню?"