После очередной короткой перебежке вдоль небольшой каменистой проплешины, они вдруг увидели на ее противоположной стороне Щепу. Бравый дружинник, выбравшись из таких же колючих кустов, расселся на валуне, и неспешно переобувался, что-то насвистывая себе под нос. Теха не долго думая, запустил в него камушком. Попал. Щепа, как ужаленный, вскочил на ноги, и завертел головой, сжимая в руке свой сапог.
— Дядь, дядь, сюда! — страшным шепотом позвал его Теха.
— Ты ополоумел что ли, ыхыргово отродье? Так пугать людей! — спросил Щепа через всю поляну.
— Тише, дядь, — мальчишка, на удивление, не стал грубить в ответ, — там ржавые, со своими тварями… нас ищут! Тикать нужно! Ты схрон сыскал?
Даже с такого расстояния было видно, как побледнело под плотным загаром лицо Щепы. Не обувшись, припадая на босую ногу на острых камнях, он ринулся к ним в кусты.
— Ты чего несешь? Ксаломасс! Лопни все это небо! — Щепа уцепил мальчишку за плечо и тряхнул. Господин рыцарь, ваш желторотый случаем головой об камушки не приложился?
— Увы! — Слава развел руками. Там и впрямь полно разной нечисти по наши души.
— Да что же это? Да как же?.. Чего они сюда полезли-то? Они, что, вас увидели? — Щепа быстро натянул на ногу сапог.
— Увидели или унюхали… это сейчас неважно, — Слава не стал объяснять ему причину всех несчастий, опасаясь вызвать новую волну вражды между своими спутниками, — надо где-то спрятаться. Ты что-нибудь нашел? Теха говорил, тут рядом старые рудники? Может там?
— Там… Щепа задумчиво почесал бороду. Может он там и есть, схрон этот… да только не подойти, не подъехать к этим штольням никак! Все завалено, засыпано. Если где какие-нибудь крепежи и остались — то дунь — обвалятся!
— Хорошо… вернее, плохо. А за штольнями что?
— Да ничего, — дружинник пожал плечами. Тупик. Этот… ручей сверху из скал бьет. Стена — голову задерешь наверх посмотреть — шапка валится. На нее не взобраться ни в жизнь. Если только взлететь.
— Но ведь куда-то этот Маха шел? И лошадь за собой вел и возок?
— Вел, шел… Да… Щепа, в сердцах, сплюнул. Ксаламасс! Лопни все это небо! Я у него в печенках не сидел, не знаю. Может он с глузду сдвинулся на старости лет, вот и попер на рожон! Да и наперся! — Щепа еще раз сплюнул.
— Думайте, господа хорошие, думайте! Щепа, ты тут несколько дней уже сидишь, должен все окрестности знать. Есть что-то, ну, тропинка, ущелье какое-нибудь… хоть что-то, куда мы могли бы уйти?
— Нету, ничегошеньки нету! Обрыв, вода и осыпи колючками заросли.
— До тупика сколько?
— Да пару крайн.
— А ты, как тут оказался?
— Там от штолен тропинка есть чуть в сторону. Вот, я и решил поверху пройти, посмотреть, не видать ли чего окрест.
— Все, пошли! — Слава поднялся, зачем-то отряхнул джинсы, словно они от этого могли стать чище.
— Куда? — одновременно спросили его спутники.
— Куда? Туда! Вперед! Или вы тут собираетесь сидеть и ждать, пока вас сожрут? Я, лично, на это не подписывался!
Он зашагал вниз склону. Оглянувшись на ходу, увидел, что Теха в припрыжку кинулся следом.
— Щепа, не отставай! Да поглядывайте по сторонам.
Дружинник снова сплюнул и пошел за ними, недовольно бормоча, что-то себе под нос.
Склон постепенно сужался, прижимаясь к отвесной стене, растительность становилась все суше и цапучее — сплошные шипы и колючки. Под ногами хрустела каменная крошка, стена слева, выглядела так, словно была сложена неведомым великаном из огромных каменных глыб — вот они каменоломни. Ручей на дне ущелья то появлялся, то исчезал под обрывом, иногда лихо прыгая с невысоких уступов, иногда изгибаясь и петляя между глыб известняка. В спокойное время, Слава засмотрелся бы на такую красоту, но теперь взгляд равнодушно скользил по окрестностям. Только вперед, неизвестно к чему, но вперед! Узкий карниз постепенно начал спускаться вниз, как будто придавленный отвесной стеной.
— Гос… Валад! — окликнул сзади Щепа. Ты смотри осторожнее, там впереди тоже обрыв!
Обрыв Слава и сам уже увидел. Вернее, это был не обрыв, а довольно крутой склон. Все, приехали — прямо под ногами круглая чаша ущелья, обточенная тремя водопадами, высоко над головой бьющими из скал. На самом дне этой природной чаши получилось крохотное озерцо, вода в котором пенилась, бурлила, клокотала, устремлялась затем в узкое русло горного ручья. В стенах круглого ущелья, кое-где виднелись темные провалы шахт. Но расположены они были намного выше человеческого роста, а никакого намека на лестницы даже не наблюдалось. И, как злая насмешка судьбы, поперек всего ущелья — почти что от стены до стены, висела яркая арка радуги. С одной стороны у озерца был небольшой пляж. Не пляж, конечно, а сухой бережок, с парой деревцев на нем. И на каменистой крошке этого бережка явно были видны следы от тележных колес. След, прерывистый, но четкий уводил к небольшой расщелине между скал.