«Следуй в подпол, открой дверь, иди.
P.S. Футляр не забудь!»
«Лаконично, — Слава, не веря своим глазам, еще несколько раз прочитал эти две строчки, написанным кривыми печатными буквами с сильным наклоном вправо. Ни здрасти, ни до свидания! Футляр не забудь… следуй в подпол. Хорошо хоть не за белым кроликом!» Хмыкнув, он перевернул листок, посмотрел через него на свет, и, сложив обратно вчетверо, сунул в карман брюк. Затем вернулся к тубусу и потянул, торчащую из него, темную рукоять.
На свет извлеклось нечто длинное, тяжелое, напоминающее формой слегка изогнутую саблю или меч. Вернее грубую ржавую заготовку сабли или меча. Слава внимательно осмотрел странную штуковину, даже зачем-то понюхал, затем хмыкнул и отложил в сторону.
Дядя Марк был хорошим кузнецом. Он часто собирал соседских мальчишек и показывал им приемы обращения с молотом, технику кузнечной сварки, проковки и закалки стальных полос. Слава, когда бывал в деревне, всегда крутился вокруг него, с удовольствием и гордостью выполняя мелкие поручения. Позже, когда он подрос, дядя Марк доверил ему малый молот, уже не боясь, что пацан отобьет себе пальцы или обожжется раскаленным железом. Еще позже, в пятнадцатилетнем возрасте, Слава, научился самостоятельно изготавливать мелкие предметы, типа, ножей, наконечников для стрел, а также различные декоративные завитушки. Весь дом был полон этими поделками. В мастерской и в кузнице по всем углам валялись недоделанные заготовки. После исчезновения дяди Марка, все более-менее ценное разобрали друзья и родственники «на память», что-то выбросили в металлолом. Но что-то, по-видимому, осталось, как эта недоделанная, ржавая сабля. Хотя, если это заготовка, почему надета гарда, почему закреплена рукоять? Сплошные вопросы, а ответов пока ни одного. Так, что там еще в тубусе? Слава перевернул футляр вверх дном. Оттуда вылетело нечто длинное, завернутое в холщевую ткань. «Это еще что такое? — он осторожно расковырял обмотку с одного края. На свет показалось нечто, узкое, длинное, блестящее черным лаком. „Интересно, это то, о чем я подумал?“ — он размотал тряпку с другого конца. Так и есть — ножны. Пустые ножны. Слава оценивающе глянул на, лежащую на верстаке, заготовку меча. Нет, ни при каких обстоятельствах в эти ножны она не влезет. „Нужно сесть и подумать. Крепко, основательно!“
Вернувшись к верстаку, он засунул в футляр ножны и заготовку — потом с ними разберется. Нахлобучил крышку и, закинув тубус на плечо, направился к двери. Внезапно остановился как вкопанный. Что там было в записке, про какую-то дверь в подполе? Глянуть что ли?
Вход в подпол был тут же в кузнице в дальнем правом углу. Вообще-то основной подпол, в котором хранились продукты, был прямо в доме, а здесь так, вспомогательный. Дядя Марк его выкопал на всякий случай. Ну а раз выкопал, так все лучше, когда под крышей — зимой снегом не засыплет, весной вода не натечет. Слава подошел к оголовку, откинул тяжелую крышку. Темнота. Пошарил взглядом по стене, нашел выключатель, щелкнул — никакой реакции. Проводка, должно быть сгнила, или мыши сгрызли. „Придется, все-таки, возвращаться в дом. Не лезть же в такую темень, извозишься весь, а то и навернешься с лестницы. Подпол глубокий, пол бетонный, костей не соберешь, — похлопав себя по карманам, он убедился — зажигалка осталась в куртке. Глянул еще раз в черноту провала, и замер. Показалось? Нет, так и есть — что-то мерцало там, в глубине, слабым, мертвенным светом, еле-еле, почти на грани восприятия. Сколько не вглядывайся, большего не увидишь. Выпрямившись, Слава в нерешительности постоял несколько секунд, поглядывая то на дверь, то на горловину подпола. Потом чертыхнулся на свое любопытство и, перекинув ремешок тубуса через голову, чтоб не слетел с плеча, присел. Опущенная в черный проем нога, нащупала верхнюю ступеньку лестницы.
Ручка-кольцо, казалось, была просто вставлена в стену. Она переливалась неверным белым светом, словно севшая неоновая лампа. Даже страшно было браться за нее. Возьмешься, а она хрустнет у тебя в руке. Но не для того же Слава лез в этот чертов подпол, рискуя свернуть себе шею, чтоб вот просто взять и уйти. Преодолевая противное ноющее чувство в груди, он прикоснулся к ручке, ощутив холод, словно та была из стекла, затем набрался решимости, и потянул, сперва слабо, затем сильней. Без скрипа, и вообще без всякого звука, стена поддалась его усилию. На невидимых шарнирах откинулось, что-то вроде люка, открывая круглый лаз, диаметром, наверно, около метра. В помещении подпола сразу стало светлее и потянуло сквозняком. Лаз явно шел наружу и был недлинен, во всяком случае, некоторое количество света извне попадало даже сюда.