— Костры жечь будем, — пробормотал он, глядя вслед, кинувшемуся исполнять его приказ, дружиннику.
— Да вроде не холодно, — удивился Слава.
Этт посмотрел на него, как на скорбного умом.
— Костры, чтоб нечисть отпугивать ночью.
— Вы серьезно полагаете, что здесь были какие-то демоны?
— Ксаламасс! А ты думаешь, это он сам себе башку оторвал?
— Ну, мало ли, кто это мог…
— Послушай, Валад, — терпеливо сказал капитан, — рубить головы мне и самому приходилось, ничего в этом хитрого нет… а вот так, чтобы походя с плеч сорвать шутки ради… ты представляешь какая силища нужна? — он помолчал явно не ожидая ответа, тяжело вздохнул и добавил. — Для того я Леку и услал… нечего ему на такое смотреть… и остальным незачем — последнего боевого духа лишатся. А вот мы пойдем, посмотрим.
От дома шел тяжелый запах. Утоптанная земля перед крыльцом чернела засохшей кровью. От большого пятна расходились в разные стороны цепочки черных пятен поменьше, при ближайшем рассмотрении оказавшихся следами. Следы показались Славе какими-то странными: с одной стороны они напоминали отпечатки босых человеческих ступней, но по форме были столь уродливы, что принять их за человеческие, казалось кощунством. Во всяком случае, на месте пальцев не по-человечески растопыренных, они имели глубокие углубления, без сомнения, оставленные нехилыми когтями. Стараясь не наступать на эти следы, капитан поднялся на крыльцо и осторожно приоткрыл нервно скрипнувшую дверь. Сунул в проем руку с факелом, некоторое время всматривался. Ждущий позади Слава, услышал странный горловой звук. Этт обернулся к нему, и старлей поразился, каким белым может быть у человека лицо. Всегда уверенный в себе, матерый вояка на этот раз был растерян, если не сказать, что испуган.
— Ксаламасс! — только и смог выдавить из себя капитан. Он приглашающе мотнул головой в сторону дверного проема и отступил в сторону, смотри, мол, сам. Слава почувствовал, как его пробивает дрожь, но все-таки сделал шаг вперед и заглянул в дверь.
Обстановку царившую в единственной огромной комнате этого дома, можно было охарактеризовать одним емким словом — месиво. Все переломано, перемешено и перевернуто вверх дном. Обломки дерева, бывшие когда-то немудрящей мебелью, обрывки тряпок, перья из разорванных подушек, солома из матрасов, разбросанное всюду оружие и фрагменты человеческих тел — кажется ни единого целого — фарш. И всюду кровь, кровь, кровь… все стены были заляпаны ей и даже, кажется, потолок.
Славу чуть не вывернуло наизнанку. Тошноту усиливал зарождающийся трупный запах. Он сбежал с крыльца и присел на чурбак для колки дров — ноги подгибались и отказывались служить. Что же, черт возьми, здесь произошло? Кто устроил эту чудовищную бойню? Прошло несколько минут. Свежий ветерок с реки охладил разгоряченную голову и прогнал дурноту. "Хорошо еще, что желудок пустой как барабан" — подумал старлей и услышал голос Этта. Уже вполне пришедший в себя капитан, осматривал место происшествия и, обходя дом, рассуждал вслух со своим обычным цинизмом.
— Дверь целая, изнутри открыта… Сами стало быть открыли. Ага… вот следы… Несколько тварюк в окна прыгнули, а остальные снаружи ждали. Народишко, значит, ломанулся — они его и приняли… Этот… — капитан махнул рукой в сторону кола с головой, — дальше всех убежал. Здесь было, не меньше дюжины человечков. Часть, твари с собой забрали, а большинство тут про запас оставили… чтоб протухло мясцо как следует. Они любят тухлятинку. Э-хэ-хэ… так вот почему Рыжие остановились, не пошли за нами дальше, а я-то все гадал. Выходит, знали они откуда-то.
Дом полыхал, посылая к черному небу языки дымного рыжего пламени. Капитан не мудрствуя лукаво, подпалил его со всех четырех сторон. Сухие бревна быстро взялись и спустя четверть часа, дом уже был полностью охвачен огнем. Прибежали встревоженные дружинники. Этт сварливо обругал их и отправил обратно, велев готовить тиллитовое оружие, складывать вокруг костры через каждую пару-тройку шагов и быть начеку.
В доме что-то обрушилось, дохнуло горячим воздухом, горелой плотью, Этт со Славой отступили прикрывая лицо ладонями. Затем повернулись и пошли прочь — гигантский погребальный костер догорит и без их помощи.
— А ты заметил Валад, что птиц здесь нет? — как бы невпопад поинтересовался капитан. — Да что птиц… ни мух ни комаров нет. Не приживаются тут летающие твари.