Я не Найдёнов. Я — Женя Никитин, инженер-железнодорожник, по совместительству — фотограф-любитель, промышляющий в числе прочего съёмкой свадеб. И живу я в этом самом городе, который… который…
Я родился в 1988 году, сейчас мне, если по календарю, 30 лет, но на деле — ближе к полтиннику.
Мой мир прервался пять с небольшим лет назад, в мае 2013 года, в этом самом доме, у этого самого зеркала. И за эти пять лет я как-то умудрился постареть на двадцать.
Как? Не помню. И не помню, что со мной произошло. И где я был всё это время — тоже как отрезало. Разве что помню фрагменты в Гидрострое — те самые, которые осознал благодаря Тихонову. А вот свою жизнь до злополучного мая помню отлично — ну, кроме разве что каких-то детских воспоминаний.
Ну… в принципе, мы сюда поехали не зря. Хоть что-то в голове прояснилось — правда, вопросов больше, чем ответов. Например — отчего я отлично обращаюсь с оружием, причём с экзотическим, хотя знаю стволы всего лишь по году срочной службы, за который и стрельбы-то были всего пару раз? Что произошло за три года в Гидрострое? Кто такая, чёрт подери, Люба Лавинская? Как мне вернуться домой, раз уж я перестал быть «человеком из ниоткуда»? Можно ли как-то сбросить непонятно откуда взявшиеся годы?
И самое главное, вот прямо сейчас — что из осознанного стоит рассказать двум Юрикам, а что — лучше не надо?
— Найдёнов!
Меня пошлёпали по щекам — похоже, уже не в первый раз, — и я, на всякий случай застонав, открыл глаза, попытался их сфокусировать. Да, лежу у дома, дождь сеет, с крыши капает. Надо мной наклонились Дьяченко и Колтырин — ну да, а кто ж ещё, кроме них?
Я попытался улыбнуться:
— Живой…
Голос прозвучал сипло, в висках всё так и гудело — теперь в них ещё и слова отдались, будто импульсом. Небо над головой было серым — а дождь-то зарядил…
— Сесть сможешь? — напарник, поддерживая, помог мне сесть, вдвоём с Колтыриным они подвинули меня к стенке дома, привалив спиной к осыпающемуся низенькому фундаменту. Забавно, а сижу на том металлическом листе с поленницы, на котором ТАМ стояли стопки с водкой…
— Что со мной было?
Голос так и не слушался — правда, давление в висках поутихло.
— Ты какого чёрта покрывало с зеркала сдёрнул, зараза? — вместо ответа скрипнул зубами Юрка.
— Флэшбеки, — криво улыбнулся я.
— Что???
— Вспомнил, Юр. Что произошло тогда — вспомнил… Скажи только — что сейчас со мной было?
Дьяченко выпрямился, упёр руки в бока. Пистолеты в кобурах — значит, всё спокойно. СКС вон рядом прислонён, там же моя трёхлинейка… Рядом стоит Колтырин, переводит взгляд то на напарника, то на меня. Ну правильно — его-то в доме не было…
Сеет дождик — мелкий, противный. Для нашей Ленинградской области такой скорее осенью характерен, не летом. А вот мокрые все — насквозь. Значит, нормально так лило, пока я без сознания валялся… А теперь поутихло. Травой пахнет — аж голова кружится.
— Сдёрнул ты покрывало, — нехотя сказал напарник. — Стоишь перед зеркалом — и тебя аж трясёт всего, а меж тобой и стеклом какая-то серая муть кружится… Хорошо, ты тряпку в мою сторону сбросил, я ей зеркало накрыл, ты и рухнул на пол, будто подкосило.
Так. Я ведь и тогда что-то увидел в зеркале, а что — хоть убейте, не помню… и повторять не хочется. В одиночку повторить точно не рискну.
— А меня сразу накрыло, как только я в зеркало посмотрел, — сказал я вслух. — Ничего не помню. А вот очухался — и помню свою прошлую жизнь… до того момента.
— Не врёт, — машинально протянул Колтырин. Ах вот как — он меня ещё и контролирует? Интересно, Юрка велел, или сам догадался? Профессиональная, мать её, деформация?
Зеркало! Так вот как я оказался на том заброшенном вокзальчике, не тронув пыль на полу! Зуб даю — меня выбросило из зеркала! И фраза про то, что зеркала — зло, явно связана с этим! Выходит, секрет зеркал я уже знал — но опять забыл… точнее, не вспомнил. Видимо, это именно гидростроевский период моей жизни.
— Чего врать-то, — поморщился я. — Такое ощущение, что меня сквозь пылесос продуло…
— Чего? — наморщил лоб Колтырин.
Так. Вспомнив свою предыдущую жизнь, я вдобавок получил уйму знаний, для этого мира совершенно непонятных, а может — и неприемлемых. К примеру, пылесосов тут нет — видимо, в 83-м, когда долбануло, они были не столь распространены, как там, откуда я, и до нынешнего времени почти не дожили. Опять же — электроприбор, а электричество тут, как говорится, «на минималках». Дьяченко — тот пылесосы, может, и застал, а вот колдун — вряд ли, молодой ещё.
— Да забей, — опять попытался улыбнуться я.