Фюрер был известен своими выступлениями. Его голос превращал слова в нечто живое и дышащее, что заползало под кожу и разжигало огонь даже внутри скучнейших умов. Много лет назад – до Великой Победы, прежде чем война растянула свою длинную тень над миром – он говорил везде. Пабы. Театры. Эстрада. Позволяя своим ярко-красным словам омывать целую нацию.
Больше он не появлялся на публике. Ему это было и не нужно, ведь его слова можно было передавать через провода и громкоговорители из комфорта его собственной Канцелярии. После сорока девяти покушений фюрер почти не перешагивал порога своего приюта отшельника.
Из этого правила было два исключения. Начало Гонки Оси. И финал.
– Десять. Это, мои соотечественники, количество лет, которое мы прожили в стране мира. Мира чистоты. Арийская раса распространилась на дарованной ей богом территории. Мы приручили дебри стран Востока и Африки, очистили от скверны порченных рас расщелины нашего собственного континента.
Слова из уст монстра. Устаревшие, но все еще дьявольски алые, опьяняющие массы как крепкое вино. Они разгорячили Яэль, сделали ее раздраженной и готовой.
Время настало. Сейчас или никогда.
Яэль вытащила из куртки свой пистолет «Вальтер П-38», щелкнула предохранителем и вышла из шкафа.
Адель стояла перед телевизором, наблюдая за стариком по ту сторону экрана – его серебристые усы дрожали, когда он выплевывал слова, слова, еще больше слов: «Гонка Оси является, как мы помним, нашей Великой победой. Мы видим энергию и стойкость нашей расы в наших ценных молодых гонщиках. Мы наблюдаем за их путешествием по завоеванным и очищенным нами землям. Мы – зрители собственного прогресса».
Прогресс. Яэль успокоила руку с пистолетом. Она загнала гнев обратно. Глубоко, глубоко в свои кости, где он и должен оставаться.
Адель все еще не оборачивалась. Слова Гитлера были слишком громкими, слишком обволакивали ее, чтобы она заметила опасность. Яэль кралась – ближе, ближе.
Неплотно уложенный паркет выдал ее, издав шум, как только Яэль ступила на него. Победоносная Адель Вольф резко развернулась и встретилась с ней лицом к лицу.
Хотя у нее по-прежнему были лицо и фигура Мины, Яэль почувствовала, будто смотрит в зеркало. Все было так знакомо. Платиновые волосы, недостаточно длинные, чтобы откинуть их и завязать в конский хвост. Брови, настолько светлые, что были почти невидимыми – в дополнение к ледяным голубым глазам. Черты лица, принадлежащие королеве викингов.
Они смотрели друг на друга долгую, неподвижную секунду. Между ними – пистолет.
– Сядь на диван, – пистолет Яэль промелькнул в свете лампы, когда она махнула им в сторону темно-красной обивки. Она опустила свободную руку в карман, где таблетки успокоительного уместились между куклой и кнопкой. – Сейчас!
Взгляд Адель не был бегающим или испуганным. Просто… настороженным. Глаза не отрывались от Яэль, пока она обходила журнальный столик, пробираясь через горы разбросанной одежды. Дойдя до дивана, она встала. Ее поза была такой же, как у брата. Размашистая, готовая к борьбе.
– Я не хочу навредить тебе. – Несмотря на то, что слова были правдой, Яэль пожалела о них, как только они вырвались у нее изо рта. Из-за них она выглядела слабой, потерявшей контроль.
Такой, какой она не может быть. Отказывалась быть.
– Сидеть, – снова пролаяла Яэль.
Движения девушки были молниеносно быстрыми. Она схватила полупустую кружку кофе, швырнула ее в лицо Яэль и бросилась вперед.
Жидкость была холодной, безвредной. Но не кружка. Она задела челюсть Яэль и разбилась вдребезги о дальнюю стену. Пятьдесят девять килограмм толчков и пинков врезались ей в грудь. Отправили ее мир в полет.
Пистолет упал на пол. Адель нырнула за ним голодными руками. Яэль бросилась на противницу ногами вперед. Они, казалось, могли двигаться отдельно от нее, ведомые часами и часами боевой подготовки Влада. Все наполненные болью, потом и кровью годы вылились в этот единственный удар в полусогнутое запястье Адель.
Крик девушки превратился в нечто дикое, когда локоть Адель встретился с грудной клеткой Яэль. Боль запела у нее под кожей – свежая и по-зимнему яркая. Яэль не кричала. Она собрала боль, использовала ее энергию и нанесла ответный удар.
Тело Адель вытянулось вдоль турецкого ковра, пальцы потянулись за П-38. Яэль бросилась к ее руке, вонзая ногти Мины глубоко в запястье Адель, пока не почувствовала, как ускоряется кровь, льющаяся из раны. Она схватила пистолет, направляя его прямо в лоб Победоносной Вольф быстрым натренированным движением.
Все стихло. Умолкло, за исключением их шипящего дыхания и льющейся шелком лжи фюрера из телевизора: «Наши гонщики чисты. Наши гонщики сильны. Они – следующее поколение, которое принесет свет на еще темные континенты мира».